Разгром войск врангеля. Революция и гражданская война

Врангель в Крыму

В марте 1920 года, после Новороссийской катастрофы, гибели Северного и Северо-Западного фронтов, положение Белого дела представлялось обреченным. Прибывшие в Крым Белые полки были деморализованы. Англия, самый верный, как казалось, союзник, отказалась от поддержки Белого Юга. На маленьком Крымском полуострове сосредоточилось всё, что осталось от недавно ещё грозных Вооруженных сил Юга России. Войска были сведены в три корпуса: Крымский, Добровольческий и Донской, насчитывавшие в своих рядах 35 тысяч бойцов при 500 пулеметах, 100 орудиях и при почти полном отсутствии материальной части, обозов и лошадей. 4 апреля 1920 генерал Деникин сложил с себя полномочия Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России и, по просьбе собранного по этому вопросу Военного совета, передал их генерал-лейтенанту Петру Николаевичу Врангелю.

В приказе Деникина говорилось: Генерал-лейтенант Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России. Всем, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон. Господи, дай победу армии, спаси Россию». В тот же вечер, на борту английского миноносца, генерал Деникин покинул русскую землю.

Барон Пётр Николаевич Врангель (1878 - 1928) родился в семье, принадлежащей к старинному немецкому роду. Окончил Ростовское реальное училище и Горный институт в Санкт-Петербурге. Служил рядовым в Лейб-гвардии Конном полку. В 1902 г. выдержал испытание на корнета гвардии при Николаевском кавалерийском училище. Во время Русско-японской войны по собственному желанию был определён в Забайкальский казачий полк и в декабре 1904 г. произведён в сотники «за отличия в делах против японцев». Награждён орденами Св.Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Св.Станислава с мечами и бантом. Через шесть лет Врангель окончил Академию Генерального штаба, но остался в Конном полку. В августе 1914 г. Врангель, командуя эскадроном этого полка, взял в конной атаке немецкую батарею и стал первым георгиевским кавалером Великой войны. В декабре был произведён в полковники, а за бои 1915 г. награждён Георгиевским оружием. С октября 1915 г. Врангель был назначен командиром 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска, в декабре 1916 г. - командиром 2-й бригады Уссурийской конной дивизии. В январе 1917 г. был произведён «за боевое отличие» в генерал-майоры и временно принял командование Уссурийской конной дивизией. 9 сентября 1917 г. назначен командующим 3-м конным корпусом, но в командование не вступил. После захвата власти большевиками Врангель уволился из армии и уехал в Ялту.В августе 1918 г. он прибыл в Добровольческую армию и был назначен командиром бригады в 1-й конной дивизии, а затем начальником дивизии. В ноябре 1918 г. назначен командиром 1-го конного корпуса и произведён в генерал-лейтенанты «за боевые отличия». В декабре 1918 г. Врангель был назначен на должность командующего Кавказской армией, с которой совершил поход на Царицын. С генералом Деникиным у Врангеля были разногласия, в частности по вопросу выбора направления наступления на Москву и в вопросах внутренней политики. В ноябре 1919 г., после неудачного наступления на Москву, был назначен командующим Добровольческой армией, но в январе 1920 г. Врангель подал в отставку, считая неправильными действия генерала Деникина. Приняв на себя командование после Новороссийской катастрофы, генерал Врангель, прежде всего, начал восстанавливать дисциплину и укреплять моральное состояние войск. Врангель допускал возможность проведения широких демократических реформ, несмотря на условия войны. Будучи монархистом по убеждениям, он считал, тем не менее, что вопрос о форме государственного правления может решаться лишь после «полного прекращения смуты». После эвакуации из Крыма, в Константинополе, генерал Врангель стремился воспрепятствовать распылению армии, находившейся в лагерях в Галлиополи и на острове Лемнос. Ему удалось организовать переезд воинских частей в Болгарию и в Югославию. Сам генерал Врангель со своим штабом переехал из Константинополя в Югославию, в Сремски Карловицы. Стремясь сохранить кадры Русской армии за границей, в надежде на продолжение борьбы, генерал Врангель отдал 1 сентября 1924 г. приказ о создании Русского Общевоинского Союза (РОВС). В сентябре 1927 г. генерал Врангель переехал с семьей в Брюссель, оставаясь руководителем РОВСа. Однако вскоре он неожиданно тяжело заболел и скончался 25 апреля 1928 г. Весьма вероятно, что генерал был отравлен по заданию ОГПУ. Врангель похоронен в Белграде в русском храме Св.Троицы.

От Врангеля требовалось ясное определение целей Белого движения. 25 марта 1920 г. во время молебна на Нахимовской площади в Севастополе, новый Главком заявил, что только продолжение вооруженной борьбы с советской властью является единственно возможным для Белого движения. «Я верю, - говорил он, - что Господь не допустит гибели правого дела, что Он даст мне ум и силы вывести армию из тяжелого положения». Но для этого требовалось восстановление не только фронта, но и тыла.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

Принцип единоличной диктатуры сохранялся. «Мы в осажденной крепости, - утверждал Врангель, - и лишь единая твердая власть может спасти положение. Надо побить врага, прежде всего, сейчас не место партийной борьбе. Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда». На пост премьера Правительства Юга России Врангель пригласил ближайшего помощника П.А.Столыпина А.В. Кривошеина. Начальник переселенческого управления и сотрудник Кривошеина сенатор Г.В.Глинка принял Управление земледелия, бывший депутат Государственной Думы Н.В.Савич стал Государственным контролером, а известный философ и экономист П.Б.Струве - министром иностранных дел. Интеллектуально это было сильнейшее правительство России, политически оно состояло из политиков центра и умеренно правой ориентации.

Врангель был убежден, что «не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа». Крым должен был стать своеобразным «опытным полем», на котором можно было бы создать «модель Белой России», альтернативную «России большевицкой». В национальной политике, отношениях с казачеством Врангель провозгласил федеративный принцип. 22 июля с атаманами Дона, Кубани, Терека и Астрахани (генералами А.П. Богаевским, Г.А. Вдовенко и В.П.Л яховым) было заключено соглашение, гарантировавшее казачьим войскам «полную независимость в их внутреннем устройстве».

Определенные успехи были достигнуты и во внешней политике. Франция признала Правительство Юга России de facto.

Но главной частью политики Врангеля стала земельная реформа. 25 мая, накануне наступления Белой армии, был обнародован «Приказ о земле». «Армия должна нести землю на штыках» - таков был смысл аграрной политики. Вся земля, в том числе и «захваченная» у помещиков в ходе «черного передела» 1917 - 1918 гг., оставалась у крестьян. «Приказ о земле» закреплял землю за крестьянами в собственность, хотя и за небольшой выкуп, гарантировал им свободу местного самоуправления через создание волостных и уездных земельных советов, а помещики не могли даже возвращаться в имения.

С земельной реформой была тесно связана реформа местного самоуправления. «Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведения» - так в приказе 28 июля определялись Врангелем задачи нового волостного земства. Правительство разработало проект системы всеобщего начального и среднего образования. Эффективность земельной и земской реформ, даже в условиях неустойчивости фронта, была высока. К октябрю прошли выборы земельных советов, началось разверстание участков, были подготовлены документы о праве крестьянской собственности на землю, приступили к работе первые волостные земства.

Продолжение вооруженной борьбы в белой Таврии в 1920 г. потребовало реорганизации армии. В течение апреля - мая было ликвидировано около 50 различных штабов и управлений. Вооруженные Силы юга России были переименованы в Русскую армию, подчеркивая тем самым преемственность от регулярной армии России до 1917 года. Была возрождена наградная система. Теперь за боевые отличия награждали орденом Св.Николая Чудотворца, статус которого был близок к статусу ордена Св. Георгия.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

Военные действия лета-осени 1920 г. отличались большим упорством. 8 июня Русская армия вырвалась из крымской «бутылки». Пять дней продолжались жестокие бои. Отчаянно защищавшиеся красные были отброшены на правый берег Днепра, потеряв 8 тысяч пленными, 30 орудий и оставив при отступлении большие склады боевых припасов. Задача, поставленная войскам, была выполнена, и выходы из Крыма открыты. Июль и август прошли в беспрерывных боях. В сентябре, в ходе наступления на Донбасс, Русская армия добилась своих наибольших успехов: она разбила красный конный корпус Д.П. Жлобы, казаки Донского корпуса освободили один из центров Донбасса - Юзовку. Из Екатеринослава спешно эвакуировались советские учреждения. Пять с половиной месяцев длилась борьба Русской армии на равнинах Северной Таврии на фронте от Днепра до Таганрога. Оценивая боевой дух Белого воинства, ЦК Коммунистической партии в директивном письме, разосланном во все организации, писал: «Солдаты Врангеля сплочены в части великолепно, дерутся отчаянно и сдаче в плен предпочитают самоубийство».

Была сделана и высадка на Кубани, и хотя плацдарм там удержать не удалось, немало кубанцев получили возможность уйти от Красной власти в белый Крым. Красные же переправились 7 августа через Днепр у Каховки и стали теснить силы Врангеля. Ликвидировать Каховский плацдарм Белым не удалось. После Челябинска, Орла и Петрограда, это была четвертая победа красных, решившая исход Гражданской войны. Врангеля ожидала та же неудача, которая годом раньше свела на нет все успехи Деникина: фронт растянулся, и немногочисленные полки Русской армии не смогли его удержать.

Главной чертой всех боевых действий этого периода была их непрерывность. Затихая на одном участке фронта, бои сейчас же вспыхивали на другом, куда перебрасывались только что вышедшие из боя Белые полки. И если Красные, обладая численным превосходством, могли сменять одни дивизии другими, то на стороне Белых везде и всюду дрались со всё новыми и новыми красными частями, неся тяжелые и невосполнимые потери, одни и те же корниловцы, марковцы, дроздовцы и другие старые части. Мобилизации исчерпали людские ресурсы в Крыму и в Северной Таврии. По сути, единственным источником пополнения, за исключением прибывших из Польши нескольких тысяч «бредовцев», оставались военнопленные красноармейцы, а они далеко не всегда были надёжны. Влитые в Белые войска, они понижали их боеспособность. Русская армия буквально таяла. Тем временем советское правительство настойчиво склоняло Польшу к заключению мира, и, несмотря на уговоры Врангеля, и на тот факт, что действия поляков к этому времени были успешными, они уступили большевикам и начали с ними переговоры. Перемирие, заключенное 12 октября между советской Россией и Польшей стало для Русской армии катастрофой: оно позволил красному командованию перебросить с Западного фронта на Южный большую часть освободившихся сил и довести численность войск до 133 тысяч человек против 30 тысяч бойцов Русской армии. Был брошен лозунг: «Врангель еще жив - добить его без пощады!»

Учитывая создавшуюся обстановку, генералу Врангелю предстояло решить вопрос - продолжать ли бои в Северной Таврии или же отвести армию в Крым и обороняться на позициях Перекопа? Но отход в Крым обрекал армию и население на голод и другие лишения. На совещании генерала Врангеля со своими ближайшими помощниками было принято решение принять бой в Северной Таврии.

В конце октября начались страшные бои, продолжавшиеся неделю. Все пять красных армий Южного фронта двинулись в наступление с задачей отрезать Русской армии путь отступления в Крым. Корпус Буденного прорвался к Перекопу. Лишь стойкость полков 1-го корпуса генерала Кутепова и донских казаков спасли положение. Под их прикрытием полки Русской армии, бронепоезда, раненые и обоз «втянулись» обратно в «крымскую бутылку». Но и теперь не исчезала надежда. В официальных заявлениях говорилось о «зимовке» в Крыму и о неизбежном падении советской власти к весне 1921 г. Франция поспешила прислать в Крым транспорты с теплыми вещами для армии и гражданского населения.

Тогда здесь, в Крыму, находился и старик священник Мокий Кабаев - тот самый уральский казак, что шёл с крестом на большевиков. Он не собирался мириться с тем, что для Белых уже почти не оставалось надежды. Офицер Уральского казачьего войска, оставивший воспоминания о Кабаеве, лечился тогда в Севастополе от ранения. Он описал свою неожиданную встречу с этим непоколебимым в своей вере человеком. «Однажды, выходя после обедни из Собора, я увидел знакомую фигуру. Это был Кабаев. Он был на костылях, с непокрытой головою, в каком-то больничном халате и с восьмиконечным крестом на груди. Прохожие принимали его за нищего, и некоторые подавали ему свои гроши, но он их не брал. Я подошёл к нему. Он меня не узнал, а когда я сказал, что я уралец, он заволновался и начал быстро-быстро рассказывать, что хочет собрать крестоносцев и идти освобождать Россию и родное Войско». В Севастополе многие знали Кабаева, который не раз, собрав где-нибудь вокруг себя кучку народа, убеждал их идти с крестом освобождать Россию от безбожников. Его считали юродивым - смеялись, шутили, бранились. «И только изредка какая-нибудь женщина, протягивая ему сотенную бумажку, говорила: "Помолись, родимый, о душе новопреставленного воина..." Он не брал денег, но вынимал старый потёртый поминальник и дрожащей рукой вписывал туда имя убитого...». После ухода армии Врангеля из Крыма Мокий Алексеевич Кабаев укрылся в Херсонесском монастыре. 4 мая 1921 г. Кабаеву был выдан пропуск, и он поехал на родину в Уральск, но 19 мая был схвачен в Харькове, опознан, при нём были найдены уличающие документы, что он был священником в Уральском казачьем войске. Мокий Алексеевич был доставлен в Уральск под конвоем 14 июня 1921 г. и после непродолжительного следствия расстрелян с двумя казаками 19 августа 1921 г.- А.Трегубов. "Последняя легенда мятежного Урала" // "Станица", №1(50), январь 2008, - с. 29-31.

Белые части неимоверными усилиями сдерживали Красных на позициях Перекопа. «Сколько времени мы пробыли в боях на Перекопе, не могу в точности сказать. - Писал поручик Мамонтов. - Был один сплошной и очень упорный бой, днём и ночью. Время спуталось. Может быть всего несколько дней, вероятнее, неделю, а может быть и десять дней. Время казалось нам вечностью в ужасных условиях».

Николай Туроверов посвятил стихи этим боям за Перекоп:

«...Нас было мало, слишком мало.

От вражьих толп темнела даль;

Но твёрдым блеском засверкала

Из ножен вынутая сталь.

Последних пламенных порывов

Была исполнена душа,

В железном грохоте разрывов

Вскипали воды Сиваша.

И ждали все, внимая знаку,

И подан был знакомый знак...

Полк шёл в последнюю атаку,

Венчая путь своих атак...»

Большевицкое командование не собиралось ждать весны. В третью годовщину октября 1917 г. начался штурм Перекопа и Гениченска. Предпринятые перегруппировки белых войск не были закончены - полкам приходилось идти в бой без подготовки и отдыха. Первый штурм был отбит, но в ночь на 8 ноября красные двинулись в наступление. В течение трёх дней и четырёх ночей на всей линии Перекопского перешейка чередовались яростные атаки пехоты и конницы 6-й Красной армии и контратаки пехотных частей генерала Кутепова и конницы генерала Барбовича. Отходя с тяжелыми потерями (особенно в командном составе), в этих последних боях белые воины явили пример почти невероятной стойкости, и высокого самопожертвования. Красные уже знали о своей победе, и всё же контратаки Белых были стремительны и порою заставляли Красных дрогнуть и откатиться назад. Командующий красным Южным фронтом доносил 12 ноября Ленину: «Потери наши чрезвычайно тяжелы, некоторые дивизии потеряли 3/4 своего состава, а общая убыль достигает убитыми и ранеными при штурме перешейков не менее 10 тысяч человек». Но красное командование не смущалось никакими жертвами.

В ночь на 11 ноября две красные дивизии прорвали последнюю позицию Белых, открыв себе дорогу на Крым. «Однажды утром, - вспоминает поручик Мамонтов, - мы увидели чёрную линию южнее нас. Она двигалась справа налево, в глубь Крыма. Это была красная кавалерия. Она прорвала фронт южнее нас и отрезала нам путь к отступлению. Вся война, все жертвы, страдания и потери стали вдруг бесполезными. Но мы были в таком состоянии усталости и отупения, что приняли почти с облегчением ужасную весть: - Уходим грузиться на пароходы, чтобы покинуть Россию».

Генерал Врангель отдал войскам директиву - оторвавшись от противника, идти к берегу для погрузки на суда. План эвакуации из Крыма к этому времени был готов: генерал Врангель сразу после принятия на себя командования армией посчитал необходимым обезопасить армию и население на случай несчастья на фронте. Одновременно Врангель подписал приказ, объявляющий населению об оставлении армией Крыма и о посадке на суда всех тех, кому угрожала непосредственная опасность от насилия врага. Войска продолжали отход: 1-й и 2-й корпуса на Евпаторию и Севастополь, конница генерала Барбовича на Ялту, кубанцы на Феодосию, донцы на Керчь. Ещё днем 10 ноября генерал Врангель пригласил представителей русской и иностранной печати и ознакомил их с создавшимся положением: «Армия, сражавшаяся не только за честь и свободу своей родины, но и за общее дело мировой культуры и цивилизации, оставленная всем миром, - истекает кровью. Горсть раздетых, голодных, выбившихся из сил героев ещё продолжает отстаивать последнюю пядь родной земли и будет держаться до конца, спасая тех, кто искал защиты за их штыками». В Севастополе погрузка лазаретов и многочисленных управлений шла в полном порядке. Последнее прикрытие погрузки было возложено на заставы юнкеров Алексеевского, Сергиевского артиллерийского и Донского Атаманского училищ и части генерала Кутепова. Закончить всю погрузку было указано к полудню 14 ноября.

«Приказ правителя Юга России и главнокомандующего Русской армией. 29 октября (с.с.) 1920 г. Севастополь.

Русские люди! Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существует право и правда.

В сознании лежащей на мне ответственности я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.

Часть 1. Остров Крым.

Новороссийский пролог

Поздней осенью 1919 года Белая армия находилась в Центральной России, занимая позиции у городов Орла и Курска, готовясь нанести решающий удар по большевикам на московском направлении. Начавшееся в ноябре 1919 года наступление РККА поставило ВСЮР в тяжелое положение, где малочисленные армейские группы на растянутой территории не могли долго держать оборону. Зима 1919-1920 годов стала временем поражений Деникина, и он, теряя силы, стремительно откатился от Орла к реке Кубань. Особое Совещание планировало вывести войска за Кубань, где восстановить армию и со свежими силами весной начать новое наступление. Тем временем на основном фронте, протянувшемся от Азовского до Каспийского моря, происходили следующие события.

Фронт удерживался очень небольшими силами – добровольческими частями и казаками. 7 марта, после форсирования большевиками реки Кубань, силы белогвардейцев оказались разделены на 2 части. Левая часть получила приказ отступать к Новороссийску, а правая – к Туапсе. Добровольческий корпус и часть донцов погрузились на пароходы и 16 марта отплыли из Новороссийска в Феодосию и Севастополь.

Деникин возлагал свои надежды на умелую оборону Крыма Слащёвым: «Вместе с тем генерал Лукомский, опасаясь за Перекоп, неоднократно телеграфировал мне о необходимости замены Слащова «лицом, которое могло бы пользоваться доверием как войск, так и населения». Цену Слащову я знал. Но он твердо отстаивал перешейки, увольнение его могло вызвать осложнения в его корпусе и было слишком опасным. Такого же мнения придерживался, очевидно, и барон Врангель после вступления своего на пост главнокомандующего. По крайней мере, в первый же день он телеграфировал Слащову: «…Для выполнения возложенной на меня задачи мне необходимо, чтобы фронт был непоколебим. Он – в Ваших руках, и я спокоен ».

Генерал Лукомский охарактеризовал ситуацию с эвакуацией в Крым следующим образом: «После крупной боевой неудачи, следствием которой является не частичное поражение какой-то группы войск, находящейся на фронте, а отступление по всему фронту и общая потеря армией способности оказывать сопротивление последующему противнику, всегда наступает за развалом фонта развал тыла. Восстановить боеспособность армии возможно в этих случаях лишь при условии, если удастся вывести войска из-под ударов противника и затем пополнить и привести в порядок ».

В этих словах сквозит настроение командования о смене верховной власти и замене её на более надёжного человека, могущего организовать армию заново и держать оборону. Такой человек вскоре нашёлся. Деникин вызывал из Константинополя генерал-лейтенанта Петра Николаевича Врангеля, который прибыл в Севастополь 22 марта 1920 года на британском линкоре «Emperor of India».

В 12 часов дня в большом Дворце состоялось заседание командующих под председательством генерала-от-кавалерии Драгомирова А.М., на котором присутствовал Врангель. Деникин писал Драгомирову, что именно Военный совет должен избрать нового Верховного Главнокомандующего. Помимо прочего там решался не менее важный вопрос – продолжать борьбу с большевизмом или нет. Нота англичан Деникину от 2 марта, где требовалось немедленно вступить в мирные переговоры под угрозой прекращения снабжением и оружием, поставила остатки белой армии в критическое положение. Русские войска, лишённые лидера и материальной помощи, зацепившиеся за Крым, могли закончить свою эпопею в любой день.

Ввиду разногласий вопрос о выборе Главнокомандующего был отложен до 6 часов вечера, так как командующие были настроены весьма пессимистично. На совещании все находились под впечатлением от британской ноты и решили всё-таки избрать преемником Деникина генерала Врангеля. В это время сам Деникин связался по телеграфу с Драгомировым, чтобы узнать о решении Совета и, получив ответ, что новый Главнокомандующий избран, издал приказ по ВСЮР за №2899, где передал свои полномочия генералу Врангелю. Теперь возглавлять безнадёжную борьбу предстояло ему.

Его возможности хорошо оценил американский историк Э. Кронер: «По сути, Врангель был единственным русским генералом, имевшим авторитет как среди «русских частей» (цветных), так и среди казаков, входивших в состав Добровольческой армии. «…» Из всех генералов только Врангель пользовался доверием казачества, и поэтому мог командовать казачьими войсками».

Врангель стал не только тем генералом, который устраивал все части армии, он считался способным навести порядок, восстановить армию и продолжить борьбу.

Стратегия генерала Врангеля

Вступив в должность Верхового Главнокомандующего Вооружёнными силами Юга России, генерал Врангель сразу столкнулся с рядом опасных проблем. Первая проблема оказалась унаследованной ещё от Деникина. Верховный комиссар Великобритании де Робек обратился к Деникину с ультимативной нотой о переговорах с большевиками и обещании амнистии ВСЮР с угрозой прекратить всякую помощь. Врангель попросил у англичан 2 месяца срока на подготовку ликвидации Крыма и возлагал всю ответственность за переговоры и сам ход их ведения на правительство Великобритании, апеллируя к невозможности требовать у своей армии её же капитуляции.

Сама возможность мира действовала на войска совершенно разлагающе, армия и без этого была морально и физически истощена, устала и совершенно выбилась из сил. Огромная масса нежелательного элемента, занимавшегося грабежами и погромами, успела уцелеть и перебраться в Крым. Слащёв резко говорил, что это была не армия, а банда.

Самую точную характеристику сложившемуся положению дал Лукомский: «Вооруженных сил Юга России как армии не существовало, было только несколько отдельных частей, но слабого состава, сохранивших боеспособность. Остальные части при колоссально разросшихся тыловых учреждениях были в полном расстройстве. «…» Но вместе с этим, остатки вооруженных сил Юга России по своей доблести и по основным своим качествам, являлись великолепным материалом для создания отличной армии».

Этого нельзя было сказать о казаках, решившихся эвакуироваться – казаки совершенно потеряли боевой дух, лишившись оружия, лошадей, превратившись уставших и озлобленных людей. Поэтому командование возлагало все свои надежды и силы на Добровольческий корпус генерала Кутепова, чьи части сохраняли боеспособность и кое-какое вооружение. Правда, боеспособных были единицы, а остальные – больны, разоружены или ранены. Самая главная проблема состояла в том, что кормить эту ораву было нечем, а для эвакуации не было топлива, потому что рассчитывать на сопротивление большевикам с этой массой людей было бессмысленно, и Врангель уже тогда был готов к эвакуации этой армии.

Эвакуация могла и не состояться, так как Врангель знал, что угля не хватит даже на то, чтобы развести пары, а то, что Крым – это голодная пустыня, хором признавали все. Голодный Крым не мог прокормить всю стопятидесятитысячную армию – солдат, казаков, офицеров, юнкеров, служащих тыловых учреждений.

В мирное время Крым жил за счёт хлебородной Северной Таврии, а сейчас, когда она была в руках у большевиков, Крым оказался совсем без хлеба, а реквизиции войск отнимали у людей последнее, что озлобляло голодное и уставшее от войн население. Нехватка угля грозила парализовать морской и наземный транспорт, людей для пополнения войск тоже не было, артиллерия и кавалерия превратились в мёртвый груз – всех коней бросили в Новороссийске.

Снабжение топливом было поставлено под угрозу из-за британского ультиматума и потери угля Донбасса и нефти из Баку. Врангель прекрасно понимал, что пока его армия слаба, возможность эвакуации более чем реальна. Проблема топлива и прекращение снабжения хлебом Крыма встали перед Врангелем в полный рост. Отсутствие ресурсов могло быть восполнено их закупкой, а Шатилов сообщил, что казна совершенно пуста. Поэтому, по словам военного прокурора Калинина, положение Крыма было таково: «Идти вперёд – не с кем, отсиживаться не с чем».

Вот какие проблемы встали перед новым Главнокомандующим. Теперь ему требовалось выбрать такую линию поведения, которая позволит ему выиграть ресурсы, время и силы для продолжения борьбы.

Эта стратегия была наконец выбрана. Политическое кредо Врангеля в те дни было таково: «Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке Русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые бы потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа ».

Этот план имел ряд расширений и сужений. Самый минимум был в выигрыше времени и топлива для эвакуации войск, расширенный – отсидеться в Крыму и постепенно расширять его базу, которая позволит ему перейти на самообеспечение. Первоначально планировалось занять северную Таврию и держать её по линии Бердянск-Пологи-Александровск-левобережье Днепра. Врангель надеялся на ресурсы Таврии, чтобы развернуть армию и укрепить экономику. Зерно пошло бы на экспорт, чтобы обеспечить казну валютой, позволило бы укрепить рубль и наладить снабжение армии продовольствием и топливом, чтобы дать нормальный жизненный уровень (в отличие от РСФСР, аграрная реформа должна была удовлетворить крестьян и дать хлеб).

8 апреля начальник Штаба армии генерал-лейтенант Махров предоставил Врангелю обширнейший доклад, где он излагал свои соображения по поводу назревших проблем ещё с зимы 1919-1920 годов. В докладе была представлена обширнейшая программа преобразований и целей борьбы, которая касалась и внутренней и внешней политики. Этот план и лёг в основу стратегии барона Врангеля.

Во внутренней политике Махров предлагал ориентироваться на союз со славянскими государствами – Польшей, Чехословакией, Королевством Сербов Хорватов и Словенцев, опираться на пророссийские силы на Украине. Предлагалось начать доверительные отношения с Америкой и Османской Империей и получать помощь оттуда, откуда ближе всего. В земельном вопросе предлагалось уничтожение крупного землевладения и наделения крестьян дополнительными наделами, при этом утвердить принцип неприкосновенности частной собственности и немедленно приступить к исполнению сего.

В разделе о народоправстве провозглашалось проведение выборов в Учредительное собрание на освобождаемых областях и привлечение выборных членов к работе правительства, декларировался принцип федеративности и требовалось немедленно восстановить работу земства. Рабочий вопрос предлагалось решить путём предоставления конституционных гарантий рабочим и немедленного удовлетворения их насущных нужд (восьмичасовой рабочий день, рабочее законодательство, гарантирующее пособия и пенсии, третейские суды и культурно-просветительские учреждения).

Наконец, обещались гарантии основных прав и свобод граждан, сотрудничество органов самоуправления с бюрократическими органами, реформа суда, экономическое восстановление освобождённых территорий, удешевление жизни.

В целом населению должны были гарантироваться законность и порядок, улучшение жизни, решение насущных вопросов и привлечение его к управлению страной. В борьбе с большевизмом лозунг «долой гражданскую войну» должен был привлечь уставших от чрезвычайных мер, голода и тяжкого труда людей.

Далее он переходил к собственно вооружённой борьбе. Во-первых, в основу должно было быть положено взаимодействие всех антибольшевистских сил с опорой на районы с сильным повстанческим движением против власти Советов. Этими районами должны были стать Дон, Кубань, Украина и Крым. На Кубани предполагалось создать ядро и центр вокруг державшегося в районе Сочи Улагая и его кубанцев, и, опираясь на повстанцев Баталпашинского, Лабинского и Майкопского отделов, совместно с горцами и терскими казаками действовать на Северном Кавказе.

Из эвакуированных донских казаков было необходимо создать мощный отряд и перебросить его на Дон, где поднять казаков на борьбу, т.к. надежд на самостоятельное восстание на обезлюдевшем и обескровленном Дону уже не было. На текущий момент предполагалось удержание крымского района путём обороны его перешейков и создания там мощной укреплённой полосы. Это была общая стратегия первых дней – непосредственная борьба, которую можно было вести имевшимися силами.

Далее Махров переходил к реорганизации армии. Он предлагал создание армии на регулярных началах, пересмотр отношений с казачеством – автономия Кубани и Дона с включением их вооружённых сил в общую борьбу. Насчёт регулярных частей Махров справедливо замечал, что возрождение старых полков Императорской Гвардии и Армии привело к огромным обозам и войсковым хозяйствам, а слово «добровольцы» у населения превратилось в синоним слова «грабители», ввиду чего необходимо переименовать ВСЮР в Крымскую Русскую Армию.

Он предложил организовать её в 3 корпуса: Добровольческий (цветные части), Крымский (оборонявший Перекоп) и Конный (остатки кавалерии), уменьшить количество частей за счёт роста числа бойцов в подразделениях, и беспощадно бороться с ростом тыла.

Не менее важным вопросом был флот, остатки которого стояли в Севастополе. Махров отметил, что его учреждения непомерно разбухли, и предлагал провести «чистку» флотских кадров, а сам флот использовать для рыболовства и сформировать из моряков части морской пехоты для отправки таковых на фронт.

В части доклада, посвящённой реорганизации армии, он затрагивал острую проблему – моральное состояние армии. Почти все в голос утверждали, что армия полностью разложилась, её дебоши и грабежи в Крыму отвращали от нее местное население и делали почти невозможной дальнейшую борьбу. Махров предлагал следующие меры: восстановление судов чести, аттестации командного состава, чистка негодного элемента в рядах армии, обязательное ношение полковых отличий, запрет на ношение воинской формы штатскими.

Для улучшения боеспособности войск и навыков офицерского корпуса – пополнить молодёжью военные училища, открыть новые курсы для подготовки офицеров, проводить обучения методам войны среди фронтового офицерства, вернуть юнкеров с фронта на обучение в тыл. Борясь с грабежами и прочим «добровольчеством», установить ответственность начальников за бесчинства подчинённых, запретить реквизиции и обеспечить войска деньгами, появление в пьяном виде считать достаточным для смертной казни и совершенно удалить всех женщин, кроме сестёр милосердия, с фронта.

Подготовка и снабжение армии должны были решиться следующим путём: нужно сократить тылы и ускорить возвращение в строй больных и раненых, провести мобилизацию мужчин от 19 до 34 лет и обучить их путём жёсткой муштры.

Снабжение на первое время получалось из-за границы, а в случае успеха на фронте – фуражировки на побережье. Что самое главное – нужно быть готовыми к эвакуации в любое время.

В докладе на всех предложениях Махрова стояли пометы Врангеля – верно. Фактически, генерал получил готовую программу, которую мог и хотел проводить в жизнь. Сущность любой военной диктатуры в сложную эпоху заключается в том, что она следует формуле «сначала успокоение – потом реформы». Суть подобной диктатуры определил позже в эмиграции русский философ И.А. Ильин (к слову – друг и единомышленник Врангеля): «Диктатура имеет прямое, историческое призвание – загородить дорогу хаосу, прервать политический, хозяйственный и моральный распад страны. «…» Итак, национальный диктатор должен будет: 1) сократить и остановить хаос; 2) немедленно начать качественный отбор людей; 3) наладить трудовой и производственный процесс 4) если нужно будет, оборонить Россию от врагов и расхитителей; 5) поставить Россию на ту дорогу, которая ведёт к свободе, к росту правосознания, к государственному самоуправлению, величию и расцвету национальной культуры».

Осуществление всех этих планов, повторюсь, было возможно лишь при наличии помощи от союзников, которых пока у Врангеля не было.

Часть 2. Враги и союзники

Англичане и большевики: дружба по расчёту

Произошедшие в марте 1920 года события заложили основу развития отношений между сторонами. Белое Движение, после своего полного разгрома перестало существовать как реальная сила, и все престали воспринимать её всерьёз. В марте Великобритания предъявила Деникину ультиматум с требованием немедленно начать мирные переговоры с большевиками. Лондон, видя его поражения, ещё в феврале решился на беспрецедентный шаг – снятие экономической блокады с РСФСР. Англичане, располагая воинскими контингентами в Закавказье и в Персии, имели контроль над столь необходимой русским в Крыму нефти, что в свою очередь диктовало положение Великобритании по отношению к большевикам, угрожавшим Кавказу.

Ослабление и падение русских войск, большевистская пропаганда, сосредоточение в азиатских степях частей Туркестанского фронта РСФСР волновали англичан возможностью выхода большевиков на границы с Персией и Афганистаном, так как это привело к подъёму антибританских движений в колониях и контролируемых Лондоном странах. Опасаясь потерять британский контроль над оккупированными и коронными территориями, Керзон всё-таки хотел достичь какого-нибудь компромисса с Москвой.

Суть заключалась в том, что Лондон откажется от поддержки остатков белых войск в Сибири и в Крыму, а Москва взамен откажется от вмешательств в дела балтийских республик, Афганистана Персии и Турции. Таким образом, большевики оказались бы повязаны договорными обязательствами с Лондоном и не могли бы угрожать британскому присутствию на Востоке.

Сами же большевики ввиду полного разгрома белогвардейцев устремились на Кавказ к бакинской нефти. С захватом областей Юга России большевики начинали использовать их ресурсы – уголь, соль, хлеб, но им также остро требовалась нефть. Ленин в письмах Фрунзе настойчиво требует ускорить движение к нефти и её вывоз для использования. После победы над Деникиным и во время добивания остатков ВСЮР на Кавказе Ленин телеграфирует Орджоникидзе: «Взять Баку нам крайне, крайне необходимо! Все усилия направьте на это ».

Англичане же, располагая двумя слабыми батальонами в Батуме, 19 апреля на конференции Антанты в Сан-Ремо решили усилить свои силы батальонами французов и итальянцев, рассчитывая сделать Батум свободным портом до окончательного соглашения между Грузией, Арменией и Азербайджаном.

Англичане не считали Батум русским городом на основании Брест-Литовского мирного договора, передавшего его туркам, и это давало им право решать судьбу города. Выдвижение большевиков на Кавказ напрямую ставило под угрозу интересы Лондона на Кавказе, на Чёрном море и в Персии, что обострило, начавшиеся было улучшаться после Копенгагенских соглашений англо-советские отношения. Правда, сама идея торговых переговоров всё ещё лоббировалась Ллойд-Джорджем в Сан-Ремо.

Великобритания ввиду краха Деникина отказалась от стратегии поддержки Белого Дела и перешла к попыткам переговоров и договоров с большевистским правительством. Ещё в феврале советская делегация подписала соглашение в Копенгагене с Великобританией по обмену военнопленными, и на конференции в Сан-Ремо Ллойд-Джордж начал активно пытаться заключить торговый договор с большевиками.

Развитие революционных событий в Германии и подготовка Польши к войне отвлекли силы большевистского руководства на Запад, дабы осуществить там свою заветную мечту – начать мировую революцию. 29 апреля правительство Пилсудского объявило войну РСФСР. Вот тут-то большевики поняли, какую ошибку они допустили в конце марта – начале апреля с Крымом, оставив в своих тылах опасный плацдарм непримиримых антисоветских сил.

В пуках большевиков была бакинская нефть и кубанский хлеб, придававшие им решимости для начала переговоров о торговле с англичанами и для окончательной расправы над Врангелем. В Лондоне 31 мая начались переговоры с торговой делегацией РСФСР. Предлагалось послать Литвинова, который бы заодно и обсудил вопрос переговоров, но высший совет Антанты в Сан-Ремо решил, что Литвинов займётся только пропагандой под маской торговых переговоров, ведь целью Великобритании было достижение только торгового соглашения.

25 мая в Лондон прибыла советская торговая делегация. Её возглавил Красин, который был охарактеризован Ллойд-Джорджем как «хороший бизнесмен, могущий принести нам пользу ». Красин вёл переговоры, апеллируя к миру с Польшей и к необходимости восстановления инфраструктуры в РСФСР, обещал после решения данных вопросов поставить Великобритании 15 000 тонн зерна, а также подчёркивал усиление власти Советов и патриотический подъём в результате нападения Польши. Переговоры окончились ничем, но Лондон не вернулся к стратегии поддержки белогвардейцев.

Всё это происходило на фоне англо-французской борьбы за сферы влияния на Ближнем Востоке ввиду готовящегося подписания мирного договора с Османской Империей. Этим и воспользовался Врангель с целью найти себе союзников.

Курс на Францию

Основной тыловой базой армии Врангеля стал Константинополь, где совершались закупки всего необходимого. С размещением воинских контингентов Антанты на территории Османской Империи русские наладили сотрудничество с союзниками и военные поставки. Укрепление французского влияния в Черноморском регионе началось ещё с осени 1919 года, а активная фаза пришлась на март-апрель 1920 года. Французский министр Мильеран мог воспользоваться этим для давления на султана. Попытки восстановления французского влияния на Османскую империю настораживали Лондон, о чём с тревогой доносил де Робек. Эта борьба поставила на повестку дня французской дипломатии вопрос о поиске поддержки в переговорах с Лондоном.

Именно это стало одним из факторов франко-британских противоречий, которые использовал Кривошеин на переговорах, надеясь заставить Париж сыграть в пику Лондону. Также присутствие союзных сил Франции, начавшей дрейф в сторону Врангеля, стало удобным фактором для миссии Лукомского, который напрямую вёл переговоры, получал топливо и оружие и отправлял на зафрахтованных французских пароходах грузы воюющим русским солдатам. Сам Лукомский считал обязанностью Великих держав бороться с большевизмом во имя спасения самих же Великих держав, иначе могло возникнуть милитаризированное и ненавидящее Европу образование от Рейна до Китая – от которого их уже никто не спасёт.

Именно во Франции, с помощью ещё Императорского посла Маклакова, Врангель начал действовать руками другого, не менее известного Императорского министра – А.В. Кривошеина. Вызванный из Белграда Шатиловым, он отправился в Париж – давить на союзников-французов. В это время, 17 апреля, лорд Керзон отправил ноту наркоминделу Чичерину, где содержались требования амнистии ВСЮР. В это же время французское правительство послало телеграмму, в которой выразило поддержку армии Врангеля. Тем временем у большевиков начались совсем другие проблемы, которые отвлекли все их силы от Крыма, где осталась в качестве заслона лишь 13 армия.

Париж решил ослабить влияние Лондона на Востоке. Так как большевики вели войну с Польшей, союзницей Франции, то глава кабинета министров А. Мильеран решился поддержать Врангеля. 23 апреля генерал Манжен прислал Струве телеграмму в Париж: «Французское Правительство будет согласовывать свои действия с Правительством Великобритании, дабы поддержать генерала Врангеля, предоставляя ему всю необходимую материальную поддержку, пока он не получит от советов условий перемирия, обеспечивающих его армии соответствующее положение».

Просоветская позиция Ллойд-Джорджа в Сан-Ремо толкнула Мильерана и его «Национальный блок», настроенный антисоветски, на путь поддержки Врангеля. Поездка в Париж П.Б. Струве и его знакомство с Э. Пети, начальником канцелярии Мильрана, сыграло большую роль в признании Францией Врангеля de facto.

Кривошеин по старой дружбе написал Морису Палеологу, возглавлявшему министерство Иностранных дел, письмо с просьбой о помощи Врангелю, и Палеолог ответил: «Мой дорогой министр, я не преминул представить ваше письмо от 7 мая вниманию г. Председателя Совета министров, министра иностранных дел. Мне приятно дать вам заверение в том, что французское правительство признаёт значение области, ставшей последним убежищем русских патриотов, конечным прибежищем русского правопорядка и русской совести. Пока генерал Врангель не получит необходимых гарантий безопасности для его войска, мы приложим наши старания для того, чтобы оказать ему помощь продовольствием и снаряжением, чтобы позволить ему защищаться против нападений большевистских сил, и наш черноморский флот будет скоро продолжать противиться всякой высадке на крымском побережье. Наконец, если сопротивление не сможет продолжаться, мы примем участие в пределах максимальных возможностей в эвакуации полуострова ».

Теперь Врангель начал получать от союзников снабжение в Крым. Англичане, несмотря на переговоры с Советами, всё ещё не выходили из игры, а Франция помогала ему как союзница воюющей с большевиками Польши. Итак, с апреля месяца Врангель получил от союзников денежную помощь в размере 14,5 млн франков через Де Робека, также был прислан пароход «Мальборо» с 18 000 пудами угля на борту и начаты поставки транспортов с бензином из Батума.

В отношении поддержки Врангеля Францией примечателен инцидент, случившийся с французской канонерской лодкой «La Skara» у Очакова. 3 мая «La Skara» производила наблюдение на рейде крепости Очаков, что вызвало огонь с советской стороны; удачным попаданием канонерская лодка была повреждена и выбросилась на мель. Экипаж был взят красноармейцами в плен и заключён в казематах крепости. 7 мая на рейде появилось 5 кораблей, в том числе дредноут, и французское командование выдвинуло коменданту Очакова ультиматум – отпустить пленных, угрожая открыть огонь, что возымело эффект. 9 мая экипаж «La Skara» был отпущен. Сам по себе этот эпизод иллюстрирует готовность Франции поддерживать нового союзника силой, и это вселяло во Врангеля надежды на успех задуманной стратегии.

Теперь наступало время сражений.

ГЛАВА ХХ

Разгром армии Врангеля и конец Белого Крыма

В конце сентября месяца Врангель сосредоточивает почти все силы Кутепова (развернувшего в 1-ю армию 1-й, и армейские корпуса и корпус Барбовича) в направлении Александровска, берет Александровск и затем Синельниково. Создав таким образом зону перед Александровском, переправляется через Днепр южнее Кичкас и предпринимает операцию наподобие той, которую я ему рекомендовал в июле, только без обеспечения со стороны Екатеринослава и без занятия Николаева - Вознесенска и наступления оттуда, т. е. что-то куцее, точно страница, вырванная из книги, и, как все неполное, обреченное на неудачу.

Наступление идет удачно, захватываются пленные, пулеметы, орудия. В районе Балино на Покровское начинается вторая переправа белых в поддержку Александровска. Встретивший меня на улице генерал Артифексов (генерал для поручений при Врангеле) сказал мне: «Ну что же? Вопреки вашим уверениям, как видите, мы побеждаем». Мне пришлось с ним согласиться, но вместе с тем я заметил: «Ведь я в тылу, а вы знаете мое мнение о тыле; очень рад, если я ошибся, но боюсь, что я в данном случае окажусь правым». Артифексов замахал руками и, весело посвистывая, пошел своей дорогой.

Между тем войска Кутепова наступали от Александровска прямо на запад во фланг и тыл Каховской группе. Атакой красной конницы (всего одной бригадой) в первую голову были разбиты белые у Покровского, а потом уже всей 2-й Конной армией в районе Шолохова красная конница прорвала фронт Кутепова, смяла конницу Барбовича и заставила 3-й корпус бежать к переправам, бросая пулеметы и орудия. 14 октября было разгромом войск Кутепова, самых боеспособных в то время частей Врангеля.

Это время было опять минутой слабости. Меня убедили написать Врангелю письмо с указанием об удручающем впечатлении неудач на фронте. Ожидая неудач от такого командования и такого ведения дел, я все же был поражен. Принужден сознаться в отсутствии определенного мнения у меня самого в тот момент. Врангель ответил мне очень милым письмом, но с уверением, что на фронте все идет великолепно.

Тыл волновался, обвиняя меня в дезертирстве и в том, что я умышленно пользуюсь «французским вопросом», чтобы не ехать на фронт. Доходило до того, что мне это говорили в лицо (конечно, люди, знавшие меня, в виде дружеского укора).

Красные между тем развивали наступление на Таганрогском направлении: 8000 штыков и 2000 шашек - группа начдива; 9-я стрелковая дивизия - 4000 штыков и 5000 шашек; Никопольская группа - 10 500 штыков и 9500 шашек; Каховская группа - 22 500 штыков и 3000 шашек; тут же была 1-я Конная армия в составе 6–7 тысяч шашек. В районе Александровска - резерв около 6000 штыков и 500 шашек. Итого 51 тысяча штыков и 27 тысяч шашек. Группировка сил явно указывала главный удар в сторону Перекопа. Наличие крупных масс конницы позволяло одновременно делать налет и на тыл Сальковского направления.

Врангель этому противопоставлял около 50 000 штыков и около 25 000 шашек, растянутых по фронту главным образом в северо-восточном и восточном направлениях.

Находясь в положении необходимости вести борьбу по внутренним операционным линиям, он, растянув войска всюду, не оставил себе крупного резерва, а части Кутепова, кроме того, только что были разбиты на правом берегу Днепра. Управление Врангелем было потеряно.

У Каховки был смят растянувшийся по побережью, желая прикрыть все, 2-й корпус Витковского и побежал к Перекопу, где имелся еще 4-й корпус Скалона, составлявший со 2-м корпусом и кубанцами 2-ю армию генерала Драценко (героя кубанского поражения белых).

Красные, преследуя пехотой 2-ю армию, бросили свою конницу от Каховки на Сальково - на тылы 1-й армии Кутепова и Донской армии Абрамова. И их войска должны были бежать вперегонки, пробиваясь к Сальковскому перешейку. Произошло то, о чем я предупреждал.

Подробностей этого бегства я не знаю, потому что в тылу все усиленно скрывалось, так что могу передать только рассказы обозных беженцев и кое-какие отрывочные сведения из Ставки. Суть дела заключалась в том, что академически правильно задуманный красными маневр Врангель позволил провести в жизнь как добросовестный и хорошо выученный обозначенный противник.

Несмотря на то что план красного командования или его возможность были ясны еще в августе месяце благодаря упорному удерживанию и устройству Каховского плацдарма, Врангель, желавший все прикрыть в Северной Таврии, резерва, как я уже сказал, не оставил. Товарищ Буденный блестяще использовал положение и врубился в обозы белых в районе Ново-Алексеевки. Правда, пробившиеся с севера части донцов и Кутепова проложили себе дорогу назад, но ради этого должны были спешно уйти с фронта, да и конница для длительного удержания чего-нибудь не годится. Одним словом, конная операция красных была блестяща. Но красная пехота и вообще все части, преследовавшие белых, должны были бы поторопиться, тогда не ушел бы никто из армии Северной Таврии. Тут же разгром был главным образом моральный и обозный.

Интересный инцидент произошел при встрече моей с Врангелем, когда я, будучи вызван в Ставку и не застав ее в Севастополе, был отправлен в Джанкой. При моем входе он метался по салону своего вагона. Еле успели поздороваться, он потащил меня к карте, и произошел приблизительно следующий разговор. Врангель: «Вы знаете, Буденный здесь (палец ткнулся в Ново-Алексеевку).

Я. - Сколько?

В. - 6–7 тысяч.

Я. - Откуда он, с неба или Каховки?

В. - Шутки неуместны: конечно, с Каховки.

Я. - Значит, мои расстроенные нервы оказались правы. К сожалению, они расстроились еще больше. Вы хотите знать мнение расстроенных нервов. Если да, они просят изложения обстановки.

В. - Кутепов по радио из Петровского о частях своих не говорит, думаю, при концентрическом отступлении к Салькову сосредоточились. Ново-Алексеевка занята противником неизвестной силы, но конницей. На Кутепова и донцов с севера и востока не наседают. Драценко в Перекопе, его силы собрались к нему, настроение плохое. Красные заняли Чаплинку. Что вы думаете?

Я. - Есть ли у вас кто-нибудь в Салькове?

В. - Там Достовалов (начальник штаба Кутепова). С 2000 штыков Кутепова, и я ему с тыла собрал около 1500 штыков.

Я. - Дайте взвесить… Мои расстроенные нервы говорят мне, что это есть момент необходимости присутствия старшего начальника. Я бы отдал приказ: Достовалову атаковать Ново-Алексеевку, Кутепову об этом радио и атака в направлении Сальково - одновременно.

Буденный принужден будет отойти, ему остается лазейка к северо-востоку, надо ему ее дать, мы слишком слабы, чтобы не толкать его на спасение своих частей, иначе он будет серьезно драться. Собрать донцов (конных) и Барбовича, и с Кутеповым и вами во главе - на Чаплинку во фланг и тыл Каховской группе красных. Ведь это будет около 20 000 шашек. Вот общий план. Мелочи: надо узнать, куда отойдет Буденный, куда поставит заслон. Но Крым пока что будет спасен, потом можно будет проводить мой план его защиты и замирения с красными.

В. - Да, вы правы, я с вами согласен. Это будет красивая операция. Надо будет приказать собирать все донесения и приказы: важно для истории. Я сейчас переговорю с Павлушей (Шатилов)».

На том мы расстались. Я вернулся в Севастополь и был страшно удивлен, узнав, что главком тоже вернулся туда же. Кутепов пробился назад вместе с Абрамовым. А Врангель предпринять операцию и выехать впереди войск не рискнул. Белые были загнаны за перешейки и расположились в окопах, оплетенных проволокой и расположенных прямолинейно один за другим в расстоянии 1–2 верст без всяких приспособлений для жилья. Морозы наступили до 16 градусов. Была обстановка, подобная началу 1920 г., только войск насчитывалось 60 тысяч человек (строевых частей, приехавших в Константинополь, а сколько еще было брошено в Крыму). Что испытали эти несчастные, загнанные люди, не знавшие, за что они дерутся, трудно описать. Если это испытывали люди, подобные мне, это им поделом: они действовали сознательно и боролись за определенные идеи, но те, эта масса солдат и офицерства, в особенности последняя, которая сама часто была из прежних солдат, т. е. тех же крестьян, они-то при чем? Вот это вопрос, который заставлял меня очертя голову бросаться впереди цепей при первой обороне Крыма и который заставлял меня так долго колебаться уже тогда, когда я ушел после Каховского боя в отставку. Отлично сознаю, какой вред я этим принес, сознаю в особенности теперь, когда деятельно занялся своим политическим образованием, - но как было поступить иначе тогда? Одно скажу: от понятия чести никогда не отступался; то, что обещал, я сделал, и, уже отойдя от дела, я переживал за других ужасы, на которые их обрекли деятели белых, метался от одного решения к другому, то возмущаясь Врангелем и его присными, то готовый с ними помириться, лишь бы избежать катастрофы.

Окончательно растерявшийся Врангель для обороны перешейков решил сделать перегруппировку, т. е. на более доступное Перекопское направление направить более крупную армию Кутепова, а на Чонгарское посадить Драценко; по ходу же отступления Кутепов был на Чонгаре, а Драценко на Перекопе, и началась рокировка (хорошо она проходит только в шахматах). Для защиты Крыма Врангель хотел использовать части, оставшиеся в Польше, и хотел туда сплавить меня, но этот его план сам собою отпал благодаря крушению Крыма.

В доказательство своей окончательной растерянности Врангель сам остался в тылу у судов, а Кутепова назначил защищать Крым и производить рокировку войск. Красные же не захотели изображать обозначенного противника и атаковали перешейки. Часть людей в это время сидела в окопах, часть ходила справа налево и слева направо, но под натиском красных все вместе побежали.

Были отдельные случаи упорного сопротивления, были отдельные случаи геройства, но со стороны низов; верхи и в этом участия не принимали, они «примыкали» к судам. Что было делать рядовым защитникам Крыма? Конечно, бежать возможно скорее к судам же, иначе их предадут на расправу победителям. Они были правы. Так они и поступили.

11 ноября я по приказанию Врангеля был на фронте, чтобы посмотреть и донести о его состоянии. Части находились в полном отступлении, т. е., вернее, это были не части, а отдельные небольшие группы; так, например, на Перекопском направлении к Симферополю отходили 228 человек и 28 орудий, остальное уже было около портов.

Красные совершенно не наседали, и отход в этом направлении происходил в условиях мирного времени.

Красная конница вслед за белой шла на Джанкой, откуда немедленно же выехал штаб Кутепова на Сарабуз. В частях же я узнал о приказе Врангеля, гласившем, что союзники белых к себе не принимают, за границей жить будет негде и не на что, поэтому, кто не боится красных, пускай остается. Это было на фронте. В тыл же, в Феодосию и в Ялту, пришла телеграмма за моей подписью, что прорыв красных мною ликвидирован и что я командую обороной Крыма и приказываю всем идти на фронт и сгружаться с судов. Автора телеграммы потом задержали: это оказался какой-то капитан, фамилии которого не помню. Свой поступок он объяснил желанием уменьшить панику и убеждением, что я выехал на фронт действительно для принятия командования. И в Феодосии, и в Ялте этому поверили и, помня первую защиту Крыма, сгрузились с судов: из-за этого произошла сильная путаница и потом многие остались, не успев вторично погрузиться.

Эвакуация протекала в кошмарной обстановке беспорядка и паники. Врангель первый показал пример этому, переехал из своего дома в гостиницу Киста у самой Графской пристани, чтобы иметь возможность быстро сесть на пароход, что он скоро и сделал, начав крейсировать по портам под видом поверки эвакуации. Поверки с судна, конечно, он никакой сделать не мог, но зато был в полной сохранности, к этому только он и стремился.

Когда я 13-14-го ехал обратно, то в тылу всюду были выступления в пользу красных, а мародеры и «люмпен-пролетариат» разносили магазины, желая просто поживиться. Я ехал как частное лицо, и поэтому на мое купе II класса никто не обращал внимания и я мог наблюдать картины бегства и разгул грабежа. В ту же ночь я сел на случайно подошедший ледокол «Илья Муромец», только что возвращенный французским правительством Врангелю и вернувшийся «к шапочному разбору».

Мой доклад по телеграфу Врангелю гласил, что фронта, в сущности, нет, что его телеграмма «спасайся кто может» окончательно разложила его, а если нам уходить некуда, то нужно собрать войска у портов и сделать десант к Хорлам, чтобы прийти в Крым с другой стороны.

Для моей жены, правда, было отведено место на вспомогательном крейсере «Алмаз», который к моему приезду уже вышел в море, а для меня места на судах не оказалось, и я был помещен на «Илью Муромца» по личной инициативе морских офицеров.

Туда же я поместил брошенные остатки лейб-гвардии Финляндского полка с полковым знаменем, под которым служил часть Германской войны, и выехал в Константинополь. Прибыв в Константинополь, я переехал на «Алмаз», туда же скоро приехал и Кутепов. Последний страшно возмущался Врангелем и заявил, что нам нужно как-нибудь на это реагировать. Мне пришлось ему сказать, что одинаково надо возмущаться и им самим, а мой взгляд, что армия больше, по-моему, не существует.

Кутепов возмущался моими словами и все сваливал на Врангеля. Я ему на это ответил: «Конечно, его вина больше, чем твоя, но это мне совершенно безразлично: я все равно ухожу, отпустят меня или нет. Я даже рапорта подавать не буду, чтобы мне опять не делали препон, а только подам заявление, что я из армии выбыл: мои 7 ранений (5 в Германскую и 2 в Гражданскую войну) дают мне на это право, об этом ты передай Врангелю». Тогда Кутепов заявил: «Раз ты совершенно разочаровался, то почему бы тебе не написать Врангелю о том, что ему надо уйти? Нужно только выставить кандидата, хотя бы меня, как старшего из остающихся».

О, это я могу сделать с удовольствием, - ответил я, - твое имя настолько непопулярно, что еще скорее разложит армию, - и написал рапорт, который Кутепов сам повез Врангелю.

Я же съехал на берег, чтобы не находиться на «территории» Врангеля, и стал продумывать дальнейшую роль белой армии с точки зрения «отечества»; мои размышления привели меня к заключению, что она может явиться только наймитом иностранцев (конечно, кричать об этом громко было нельзя), и потому я занялся работой на разложение армии. Врангель предал меня суду «чести», который специально для этого учредил, но на этот суд меня не вызвали, так как что же могли инкриминировать частному лицу, желающему говорить правду про армию и ее цели? Суд приговорил меня заочно к исключению со службы, большего он сделать не мог. Это дало мне еще лишний козырь, и я мог выпустить брошюру «Требую суда общества и гласности». Правда, писал ее не я, а генерал Киленин, но в момент набора книги контрразведка так стала запугивать, что Киленин испугался. К тому же французская контрразведка изъяла всю переписку, касавшуюся роли французов в Крымской обороне. Все это привело к тому, что Киленин отказался поставить свое имя на брошюре, которая почти целиком состояла из моих документов. Тог да я, уже связанный получением задатка и неустойкой, должен был срочно поставить на книжке свою фамилию и попросить заменить слова «комкор» и «Слащов» словом «я».

Книжка получилась куцая, малопонятная, без надлежащего освещения и полноты описываемых событий, но все же она своей цели достигла. Ее печатание шло с трениями - выпал шрифт, но все-таки ее напечатали и 14 января 1921 г. она вышла в свет. За нахождение ее у кого-либо в Галлиполи (где была помещена армия Врангеля) жестоко карали, но она там распространялась. Мною руководила не жажда мести, а полное сознание, что эта заграничная армия может быть только врагом России, а я стоял на платформе «отечества» и с этой, а еще не с классовой точки зрения видел в ней врага. Ко мне обращались украинцы (Моркотуновская организация), я и им советовал вызвать от Врангеля украинцев и при помощи их устроил настоящую свару между двумя «правительствами». Идеей защиты вверившихся людей я уже связан не был. Следя дальше за армией и действиями Врангеля и Кутепова в Галлиполи, за переговорами с иностранцами о нападении на РСФСР еще в 1921 г., за посылкой туда людей для поднятия восстаний, я все более и более убеждался в преступности существования этой армии. Мой разговор с заехавшим ко мне из английской контрразведки Генштаба капитаном Уокером по тому же поводу еще больше укрепил мое мнение, и разговор с лицом, приехавшим из Москвы, нашел во мне глубоко подготовленную почву для гласного разрыва с белыми и переезда в Советскую Россию.

Из книги Атаман Семенов о себе. Воспоминания, мысли и выводы автора Семенов Григорий Михайлович

Глава 9 КОНЕЦ БЕЛОГО ПРИМОРЬЯ Полная безнадежность положения. Задержка продовольствия и голод. Совещание начальников частей. Неудачи Унгерна. Мое решение. Отъезд из Приморья. Неопределенность дальнейших моих планов, Гензан. Сеул. Обед у генерала Ооба. Япония. Сердечное

Из книги «Поход на Сталинград» автора Дёрр Ганс

II. Разгром 4-й румынской армии и отступление 4-й танковой армии на р. Маныч С передачей 6-й танковой дивизии армейская группа Гота лишилась ядра своей ударной силы. Слабые и сильно выдвинутые вперед части 57-го танкового корпуса, фланги которого лишь для видимости

Из книги М. В. Фрунзе. Военная и политическая деятельность автора Владимиров М. И.

Глава пятая. Разгром Врангеля Во второй половине дня 20 сентября 1920 г, В. И. Ленин принял М. В. Фрунзе в своем кабинете в Кремле. Владимир Ильич информировал его о положении в стране и на фронтах, об установках ЦК партии но ведению борьбы против Врангеля. Во время беседы В. И.

Из книги Фрунзе автора Лебедев Вячеслав Алексеевич

1. РАЗГРОМ ЮЖНОЙ АРМИИ КОЛЧАКА К моменту Октябрьской революции русский Туркестан не был уже такой отсталой частью страны, как во времена детства Михаила Фрунзе.Уже полностью была закончена железная дорога Оренбург - Ташкент и продолжена в глубь Ферганской долины,

Из книги Русская судьба: Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне автора Жадан Павел Васильевич

ГЛАВА СЕДЬМАЯ РАЗГРОМ ВРАНГЕЛЯ

Из книги Буденный автора Золототрубов Александр Михайлович

7. Разгром армии Жлобы Красные войска под командой Жлобы в это время вели наступление на Мелитополь, тесня наш Донской корпус. У них было до 12 ООО всадников и 7500 человек пехоты. С нашей стороны были сосредоточены: на правом фланге - две Донских дивизии, в центре -

Из книги Одна жизнь - два мира автора Алексеева Нина Ивановна

ГЛАВА ВОСЬМАЯ РАЗГРОМ ВРАНГЕЛЯ 124 сентября 1920 года командарм получил директиву Главного командования, в которой указывалось на необходимость напряженной работы по восстановлению боеспособности Конармии и самого быстрого передвижения ее в район Бердичева и далее в

Из книги Из СМЕРШа в ГРУ. «Император спецслужб» автора Вдовин Александр Иванович

Разгром генерала Врангеля Советское правительство в начале 1920 г. предложило правительствам Франции, Италии, Англии, Японии и всем малым странам приступить к переговорам о мире. Из всех малых стран одна Финляндия согласилась на переговоры о мире. Польское правительство

Из книги Явка до востребования автора Окулов Василий Николаевич

Разгром культа личности и армии С 14 по 25 февраля 1956 года проходил XX съезд партии. В выступлениях Хрущева и других политических деятелей констатировалась виновность в нарушениях социалистической законности - репрессии, «дело врачей», «Ленинградское дело», «дело

Из книги О себе автора Семенов Георгий Михайлович

3. ИСХОД РУССКОЙ АРМИИ ИЗ КРЫМА В марте 1920 года войска генерала П.П. Врангеля под натиском Красной армии оставили Кавказ, эвакуировав до этого войска из Одессы и Новороссийска. Их последним оплотом стал Крым. После штурма красными Перекопа Врангелю стало ясно: эвакуация

Из книги Крым 1944. Весна освобождения автора Ткаченко Сергей Николаевич

Глава 9 Конец белого Приморья Полная безнадежность положения. Задержка продовольствия и голод. Совещание начальников частей. Неудачи Унгерна. Мое решение. Отъезд из Приморья. Неопределенность дальнейших моих планов. Гензан. Сеул. Обед у генерала Ооба. Япония. Сердечное

Из книги Белый Крым, 1920 автора Слащов-Крымский Яков Александрович

Ткаченко С.Н. СОЕДИНЕНИЯ И ЧАСТИ 4-й ВОЗДУШНОЙ АРМИИ И АВИАЦИИ ДАЛЬНЕГО ДЕЙСТВИЯ В ПЕРИОД ОСВОБОЖДЕНИЯ

Из книги «Снег», укротивший «Тайфун» автора Терещенко Анатолий Степанович

Соцкий В. В. 17-Я НЕМЕЦКАЯ АРМИЯ: ДРАМА НА ВОСТОКЕ КРЫМА. ОТСТУПЛЕНИЕ 5-ГО АРМЕЙСКОГО КОРПУСА И НАСТУПЛЕНИЕ ОТДЕЛЬНОЙ ПРИМОРСКОЙ АРМИИ 1. ОБСТАНОВКА В КРЫМУ ВЕСНОЙ 1944 ГОДА В результате наступательных боев войсками Северо-Кавказского фронта 9 октября 1943 г. немецкая 17-я армия

Из книги Наш Буденный автора Денисов Николай Николаевич

ГЛАВА XIII Конец командования Деникина. Вступление в командование Врангеля Перед новороссийской эвакуацией ко мне прибыл тесть Деникина, генерал-майор, фамилии его не помню, и стал зондировать почву, может ли Деникин приехать в Крым. Я сразу не понял того, что он опасался

Из книги автора

Глава 18 Разгром Квантунской армии История объявления войны СССР Японии интересна некоторыми деталями.Как известно, 8 декабря 1941 года США и Великобритания объявили войну Японии,11-го – Америка вступила в войну с Германией. Американцы рассчитывали, что и Советский Союз

Из книги автора

Разгром Врангеля Все время, пока шла борьба с белополяками, на юге России вновь собирались крупные силы белогвардейщины, которыми теперь командовал генерал Врангель. При поддержке Антанты ему удалось создать долговременные фортификационные укрепления на узких

Русская армия (Армия Врангеля)
Годы существования	22 марта (4 апреля) - ноябрь 1920
Входит в	Белая армия Русская армия (с 1919 года)
Тип	сухопутные войска , военно-воздушные силы , военно-морской флот
Численность	80.000 (октябрь ) 48.312 (12 февраля )
Дислокация	Таврическая губерния (до ноября 1920); лагеря в Турции , затем в Болгарии и Сербии (после ноября 1920)
Прозвище	врангелевцы
Цвета	бело-сине-красный
Участие в
Командиры
Известные командиры	генерал-лейтенант барон П. Н. Врангель

История русской армии
	Войско Древней Руси
	Новгородское войско
	Армия Русского государства
	Армия Петра I
	Русская императорская армия
	Русская армия
	Рабоче-крестьянская Красная армия
	Вооружённые силы СССР
	Вооружённые силы Российской Федерации

В ноябре 1920 года, после отступления с перекопских позиций до крымских портов, армия была эвакуирована в район Черноморских проливов , затем в Болгарию и в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев . Впоследствии бывшие военнослужащие Русской армии стали основой Русского Общевоинского Союза .

Состав

Русская армия барона Врангеля состояла из Штаба и пяти корпусов:

• Штаб - Военное управление, Военно-техническое управление, ВОСО, Главная квартира (Севастополь), отделение Генштаба, Управление обер-квартирмейстера, Военно-Морское управление, Особый отдел (контрразведка) и др. Начальник Штаба - генерал-лейтенант Шатилов П. Н.

• 1-й армейский (Добровольческий) корпус (Дроздовская , Марковская , Корниловская , Алексеевская дивизии). Командир - генерал-лейтенант Кутепов А. П.
• 2-й армейский корпус (13-я и 34-я пехотные дивизии, отдельная кавалерийская бригада). Командир - генерал-лейтенант Слащёв Я. А.
• Донской корпус (сформирован 1 мая 1920). Включал 2-ю и 3-ю Донские дивизии и Гвардейскую бригаду. С 4 сентября 1920 включен в 1-ю армию. Состав: 1-я и 2-я Донские конные и 3-я Донская дивизии. Командир - генерал-лейтенант Абрамов Ф. Ф.
• Сводный корпус генерал-лейтенанта Писарева П. К. (3-я конная и Кубанская казачья дивизии, также включал Терско-Астраханскую и Чеченскую бригады). Ранее входил в Кубанскую армию , 7 июля 1920 переформирован в Конный корпус.
• Конный корпус (сформирован 7 июля 1920 из Сводного корпуса) в составе 1-й и 2-й конных дивизий. С 4 сентября 1920 включен в 1-ю армию. Состав: 1-я и 2-я кавалерийские и 1-я Кубанская казачья дивизии, Запасной кавалерийский полк и конная сапёрно-подрывная команда. Командир - генерал-майор Барбович И. Г.
• Группа генерал-лейтенанта Улагая С. Г. - части, предназначенные для десанта на Кубань (1-я и 2-я Кубанские казачьи и Сводная дивизии и Терско-Астраханская бригада).

Непосредственно при штабе Русской Армии состояли иностранные военные миссии Японии , США , Франции , Польши , Сербии , Великобритании . При штабе Русской армии действовали политические и информационные части, а также культурно-просветительские отделения. В состав Русской армии входили также авиационные части (6 авиационных отрядов), танковые части (два дивизиона) и бронепоезда (4 бронепоездных дивизиона; ком. - генерал Иванов), позиционные артиллерийские части (две бригады и два дивизиона). Для подготовки кадров действовали Константиновское, Александровское, Корниловское, Кубанское Алексеевское военные и Сергиевское артиллерийское училища и военные курсы.

Численность армии: к маю 22-27 тыс. шт. и саб. (в Крыму в начале 1920 находилось около 3,5 тыс. чел. и с Северного Кавказа было переброшено в общей сложности 35-40 тыс.). К началу июня 25 тыс. шт. и саб. В сентябре 1920 армия со всеми тыловыми учреждениями насчитывала около 300 тыс. чел., из которых на фронте около 50 тыс., около 80 тыс. в военных лагерях и ок. 30 тыс. раненых. Боевой состав армии в сентябре не превышал 30-35 тыс. чел. (в середине сентября 33 тыс.), в октябре - 25-27 тыс. Из имевшихся в Русской Армии 50 тыс. офицеров непосредственно в боевых порядках находилось 6 тыс., 13 тыс. в ближайшем тылу и 31 тыс. в тылу (считая больных и раненых).

В борьбе с большевиками

Несмотря на то, что к началу 1920 года продовольственная и техническая базы Русской армии были истощены (армия содержалась исключительно за счёт местного населения), тем не менее она была достаточно боеспособной силой, успешно сдерживавшей натиск Красной армии вплоть до осени 1920 года. К весне 1920 года, после успешной защиты Крыма силами корпуса Слащёва, основной тактической задачей Русской армии был выход из Крыма и прорыв в Северную Таврию, где она планировала пополнить запасы продовольствия и соединиться с частями войск главы Директории УНР Симона Петлюры , с которым Врангель вёл переговоры.

В ходе успешно проведённой операции в июне 1920 года (см. разгром конной группы Жлобы) частям Русской армии удалось вырваться из Крыма и прорваться к Донбассу . Однако в августе дальнейшее наступление Русской армии было остановлено, в том числе, в связи с поражением под Каховкой , по всему фронту в Северной Таврии продолжались ожесточенные бои, практически без перерывов. Попытка высадить десант на Кубани под руководством генерал-лейтенанта С. Г. Улагая , в начале вполне успешная, в итоге закончилась неудачей. Таманский десант генерал-майора Харламова также потерпел поражение в конце августа 1920 года. В боевых операциях Русской армии содействовали Армия возрождения России генерала Фостикова М. А. , а также некоторые партизанские формирования Украины (в частности, «особый партизанский отряд» атамана Володина, впоследствии включённый в Русскую армию).

Последнее мощное наступление частей Русской армии в сентябре-октябре 1920 года, в ходе Заднепровской операции потерпело неудачу. Одновременно с данной операцией, очередное наступление на Каховский плацдарм второго армейского корпуса под командованием генерала Витковского завершилось безрезультатно и с большими потерями. Подтянув резервы и добившись 4-5 кратного превосходства, Фрунзе перешёл в наступление и в течение ожесточенных недельных боев выбил Русскую Армию Врангеля из Северной Таврии. В результате белые части вновь были изолированы в Крыму . Войска Южного фронта совместно с махновцами провели Перекопско-Чонгарскую наступательную операцию, целью которой было взятие Перекопа и Чонгара и прорыв в Крым . Наступление на главном направлении удара было осуществлено силами 51-й дивизии Блюхера , 15-й дивизии,

Революционные события 1917 г. и последующая Гражданская война принадлежат к числу самых сложных и противоречивых событий российской истории. Но неважно, чью сторону занимать сегодня – в той эпохе можно найти и много «темных» страниц, и безусловных достижений с обеих сторон. К ряду последних принадлежит разгром барона П.Н. Врангеля в Крыму осенью 1920 года. Уникальная военная операция фактически завершила внутригосударственные столкновения.

Черный барон Белой гвардии

В 1920 г. белое движение в России заметно ослабело. Его международная поддержка почти прекратилась: на западе убедились в нежелании своих солдат воевать с красноармейцами и в популярности большевистских идей и решили, что дистанцироваться от Российского государства будет проще.

Красная армия одерживала одну убедительную победу за другой: неудача в войне с Польшей весенними и летними месяцами 1920 г. ничего принципиально не изменила. Добровольческий отряд генерала Деникина, ранее контролировавший весь юг страны, отступал. В начале 1920 г. его территория фактически ограничивалась Крымским полуостровом. В апреле Деникин ушел в отставку, его место лидера белогвардейцев занял генерал П.Н. Врангель (1878-1928 гг.).

Это был представитель древнего дворянского рода. Среди родственников генерала числились А.С. Пушкин и знаменитый полярный исследователь Ф.П. Врангель. У самого Петра Николаевича было инженерное образование, он участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах, получил заслуженные награды, в том числе Георгиевский крест. Его кандидатура в качестве преемника Деникина единогласно одобрена политическими лидерами белого движения. Прозвищем «черный барон» Врангель обязан любимой одежде – темной казацкой черкеске.

Весной и летом 1920 года барон Врангель предпринял несколько попыток вывести войска из и расширить свое влияние на Южную Украину. Но бесстрашная оборона красными Каховского плацдарма (потом в СССР пели про Каховку как про «этап большого пути») сорвала эти планы. Он пытался заключить союз с С. Петлюрой, но он в этом году уже не представлял реальной силы.

Кто руководил операцией и участники: непроходимый Перекоп

С другой стороны, командование красноармейцев испытывало значительные трудности, пытаясь решить вопрос окончательного разгрома белогвардейского направления. Для этой цели был сформирован целый Южный фронт, но он ограничивался в возможностях. Врангелевцы соорудили сильнейшую оборонительную систему на .

Там в буквальном смысле не было пяди земли, что не простреливалась бы из пушек или пулеметов. Хотя войско Врангеля имело значительные проблемы со снабжением, ему хватало боеприпасов, чтобы долго и с большими потерями для наступающих удерживать . Штурмовать же Крым с юга большевики не смогли – на Черном море у них отсутствовал флот.

Осень 1920 года демонстрировала почти безвыходную ситуацию: Врангель не мог выйти из Крыма, а Красная армия, невзирая на численное превосходство (почти 100 тыс. против 28 тыс. боеспособных белогвардейцев), не имела возможности войти.

Генерал-барон Врангель был неплохим командующим, под его началом служили опытные идейные бойцы. Но и против него стояли люди непростые, талантливые самородки, имеющие огромный боевой опыт. Кто руководил операцией по разгрому Врангеля? В общем, непобедимый советский маршал М.В. Фрунзе. Но в этом деле «засветились» также такие известные деятели, как

• К.Е. Ворошилов,
• С.М.Буденный,
• В.К.Блюхер,
• Бела Кун,
• Н.И. Махно.

В распоряжении красноармейских командиров были данные авиаразведки, продемонстрировавшие им наглядно оборону Перекопа. В числе частей, назначенных для взятия Крыма, числился своеобразный «революционный спецназ» – Латышская дивизия. Можно догадаться, что такие командиры с такими бойцами были способны справиться с любой задачей.

Перекопская операция: разгром армии Врангеля

Герой В.С. Высоцкого в фильме «Служили два товарища», врангелевский офицер, описывая план этой операции, выразился так: «Ладно, я сошел с ума, а если большевики тоже?». План захвата Крыма действительно был немыслим с точки зрения классической военной науки, но убежденные люди осуществили его, не задумываясь.

8 ноября В.К. Блюхер начал атаку на перекопские укрепления. Его действия полностью завладели вниманием обороняющихся. Ночью того же дня две красные дивизии – около 6 тыс. человек – двинулись вброд через залив . Он мелок, человек среднего роста может перейти его, не погружаясь с головой. Среди местных нашлись проводники. Но дно в Сиваше илистое, топкое – это существенно затрудняло передвижение.

Все найденные плавсредства – рыбачьи лодки, плоты, даже ворота – использовались исключительно для транспортировки боеприпасов. Ноябрь, даже в Крыму, – не лучшее время для купания. Люди шли по грудь и горло в воде по топкому дну «Гнилого моря». Если кто проваливался – тонули молча, без всплесков и криков о помощи. Одежда на бойцах обмерзала.

Но они прошли и утром 9 ноября 1920 года врангелевцы столкнулись с необходимостью сражаться на два фронта. Через два дня Блюхер прорвал оборону Перекопа, а в прорыв подоспели маневренные отряды батьки Махно. Красноармейцы стремительно занимала новые территории, а Врангелю оставалось только позаботиться об эвакуации максимального количества своих сторонников.

К его чести, он сделал все, что мог, но немногочисленные суда не забрали всех. Переполненные транспорты уходили под французским флагом в Константинополь. Туда же затем отправился и сам Врангель. Значительную часть оставшихся врангелевцев расстреляли после взятия Крыма. Все завершилось до конца месяца.

Итоги и следствия

Разгром барона Врангеля осенью 1920 года, произошедший на территории Крыма, фактически положил конец массовой Гражданской войне, далее сопротивлялись только басмачи в Средней Азии да атаманы на Дальнем Востоке. Можно сколько угодно жалеть жертв Красного террора, но врангелевская контрразведка с революционерами тоже не церемонилась – такое было время. последней крупной операции того времени стала заметной вехой в развитии военного искусства. А переход к мирной жизни, пусть и высокой ценой, можно только приветствовать.