«Чистый понедельник. Чистый понедельник Рассказ бунина чистый понедельник читать краткое содержание
В этой статье вы ознакомитесь с кратким содержанием рассказа Бунина «Чистый понедельник». Написан от первого лица, рассказчик, он же — главный герой, красивый молодой человек из Пензенской губернии, без определенных занятий, но хорошо обеспеченный материально. Героиня — тоже богатая, молодая и эффектная девушка, иногда посещала какие-то курсы, но автор не уточняет, какие именно. В рассказе вы познакомитесь с еще одной историей несчастной любви — женщина предпочла духовную жизнь реальным отношениям.
Итак, краткое содержание рассказа Бунина
Знакомство
Декабрь. Вечерами рассказчик посещает квартиру около храма Христа Спасителя. Хозяйка живет там только из-за красивого вида на храм. Главный герой познакомился с женщиной на лекции Андрея Белого. В скором времени главные герои влюбляются друг в друга. Он преподносит ей цветы, шоколад, книги, водит на обеды и приемы в пафосные места. Она принимает его подарки не слишком охотно, однако всегда благодарит, книги дочитывает до конца и съедает шоколад. Настоящей же её страстью является «хорошая одежда». Оба стараются не думать о будущем. Герои противоположны: рассказчик активный, болтливый, а она молчаливая, задумчивая.
Прощеное воскресение
Так проходят два месяца, наступает Прощеное воскресение. Героиня, одевшись в чёрное, предлагает рассказчику посетить Новодевичий монастырь. Женщина рассказывала о красоте похорон одного архиепископа-раскольника, про пение церковного хора. Пара навестила могилы Чехова, Эртеля, направившись далее в трактир. Героиня говорит рассказчику о том, что настоящая Русь сохранилась, наверное, только в монастырях на севере, и, может быть, она уйдёт в один из них. Главный герой не воспринимает ее слова всерьез, предполагая, что это «опять причуды».
Чистый понедельник
Наутро женщина просит главного героя отвезти её в театр, на капустник, считая, однако, такие «посиделки» пошлыми. Здесь героиня непрестанно курит, пьёт шампанское, наблюдает за представлением актёров, танцует с одним из них. В третьем часу ночи молодой человек отвозит женщину домой. Она отпускает кучера и приглашает его к себе. Герои сближаются физически. Утром она сообщает возлюбленному, что уезжает в Тверь и не знает, как долго там пробудет.
Концовка
Спустя две недели приходит письмо от возлюбленной с просьбой не писать и не предпринимать попыток найти её. Она сообщает, что сначала будет послушницей, а потом, возможно, примет постриг и станет монахиней. После этого главный герой пропадает в кабаках, пускаясь во все тяжкие и опускаясь всё ниже. Потом долгое время восстанавливается, будучи совершенно равнодушным ко всему. Мы понимаем, что у него депрессия.
Проходит два года, в канун Нового года главный герой со слезами на глазах идёт той дорогой, которой проходил когда-то с ней. Мужчина останавливается у Марфо-Мариинской обители и желает посетить её. Дворник разрешает войти только после платы. В обители идёт служба для князя и княгини. Во дворе мужчина наблюдает за крестным ходом. Одна из послушниц, поющих в хоре, неожиданно смотрит на главного героя, будто бы видя его в темноте. Он понимает, что это его потерянная возлюбленная, разворачивается и неслышно уходит.
Выводы
Любовная трагедия героев в том, что они так и не смогли понять друг друга. Героиня отказывается от плотской любви, видит конец своим духовным исканиям в церкви. Её новая любовь – любовь к Богу. Теперь ничего пошлого не коснётся её тонкой души. Она обретает новый смысл жизни и покой. Героиня находит свой собственный путь, а рассказчик так и не смог найти себе место в этой жизни.
Автор говорит читателям, что материальное и физическое благополучие не гарантируют счастья. Счастье – в понимании друг друга и себя. Главные герои рассказа были совершенно разными, а потому не были счастливы. Ведь главный герой не понимал свою возлюбленную до конца, он видел в ней только некие странности и «причуды». Не видел всю глубину ее души и своеобразие духовного мира. Он мог предложить ей только внешнее — богатство, развлечения, плотские утехи, мещанскую семью. А она хотела большего. Бунин рассказал нам грустную историю о несчастливой любви, которая не могла закончиться хэппи-эндом.
{module Адаптивный блок Адсенс в начале статьи}
"ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК"
И.А. БУНИН
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Московский серый зимний день переходит в вечер. Каждый вечер рассказчика везет кучер от Красных ворот к храму Христа Спасителя. Напротив храма живет дама, которую он возит обедать и в театры. Кем она будет для него, он не знает, она загадочна и непонятна, но он счастлив с ней. Она учится на курсах, живет одна, постоянно разучивает начало "Лунной сонаты".
Каждую субботу рассказчик присылает ей цветы, привозит шоколад, новые книги. Эту пару везде провожают взгляды. Он, болтлив и непоседлив, она молчалива и задумчива. Познакомились они на лекции Андрея Белого, рассказчик так вертелся и хохотал, что она тоже рассмеялась. Он говорит ей, что она не любит его, она отвечает, что, кроме отца и него, у нее никого нет. Они пьют чай, разговаривая обо всем, что придет в голову. Приезжая вечером, он долго целовал ее, потом она собиралась, не допуская полной близости, и они ехали, например, в "Метрополь", опять говоря о чем-то постороннем. Сразу после знакомства она сказала, что не годится в жены, он не заговаривал о браке, но ждал, что ее решение изменится. Однажды после поцелуев он схватился за голову и застонал: "Да, все-таки это не любовь, не любовь..." Она ответила, что никто не знает, что такое любовь. Он восклицает, что знает и будет ждать, когда и она узнает любовь и счастье. И опять они говорят о другом. Ему достаточно быть рядом с ней каждый вечер. Прошел январь, февраль, прошла Масленица.
В Прощеное воскресенье она приказала приехать к ней в пятом часу вечера, встретила его вся в чёрном, говоря о том, что завтра Чистый понедельник, и пригласила поехать в Новодевичий монастырь. Рассказчик удивился, она сказала, что вчера была на Рогожском кладбище и ходит без него по утрам по городу. Но это не религиозность, а что-то другое. В Новодевичьем она говорит ему с тихим недоумением: "Правда, как вы меня любите!" Они смотрели могилы Эртеля и Чехова. Потом поехали искать дом Грибоедова, а также на последние блины в трактир к Егорову. Она говорит, что рядом Марфо-Мариинская обитель... В трактире, в комнате с иконой Богородицы Троеручицы, она говорит: "Вы - барин, вы не можете понимать так, как я, всю эту Москву". За обедом она упоминает, что ходила в Зачатьевский монастырь, где дивно поют стихиры, была в Чудовом монастыре: "Ох, уйду я куда-нибудь в монастырь, в какой-нибудь самый глухой". Он в отчаянии думает, что тогда и он уйдет или зарежет кого-нибудь, чтобы отправили на Сахалин, закурил, забыв, что здесь курить нельзя. С тихим светом в глазах она пересказывает русское сказание о том, как Бог испытывал княгиню. Рассказчик удивлен и встревожен.
Когда он отвез ее домой, она велела приехать завтра не раньше десяти, она хочет идти на капустник Художественного театра, хотя не любит капустники. Он приезжает в назначенное время и застает ее за исполнением начала "Лунной сонаты", в черном бархатном платье. Она благосклонно принимает внимание мужчин на капустнике, по дороге к дому месяц кажется ей светящимся черепом, бой курантов - древним, жестяным и чугунным. У подъезда она просит отпустить кучера, хотя до этого никогда не позволяла подниматься к себе ночью. Эта ночь была ночью любви.
На рассвете она сказала, что на неопределенный срок уезжает к отцу, напишет, как только приедет. Просит оставить ее, рассказчик уходит, идет до Иверской, становится на колени и молится. Какая-то старуха жалеет его: "Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех! Грех!"
Через две недели он получает письмо: она просит не ждать ее, намеревается пойти на послушание и потом, может быть, на постриг. Просит его не отвечать, потому что это только увеличит муку. Он долго пил, потом стал равнодушно приходить в себя. Прошло почти два года.
Под новый, 1914-й год он едет в Кремль, стоит, не молясь, в Архангельском соборе, потом едет туда, где катались они вместе, и плачет. Остановив извозчика у ворот Марфо-Мариинской обители, он испытывает непреодолимое желание зайти в храм. Но дворник у ворот загораживает дорогу, просит не ходить, потому что там сейчас "великая княгиня Ельзавет Федровна и великий князь Митрий Палыч". За рубль его пропускают, но, войдя во двор, он видит крестный ход, великую княгиню, и одна из сестер вдруг поднимает голову и смотрит в темноту. Он понимает, что это - его любимая.
Она каким-то образом почувствовала его присутствие и смотрела прямо на него, хотя он стоял в темноте. Рассказчик повернулся и вышел из ворот.
{module Адаптивный блок Адсенс в конце статьи}
Очень краткое содержание (в двух словах)
Главный герой и героиня случайно познакомились на лекции Андрея Белого. Они начали встречаться, пошли романтические вечера. Они были под стать друг другу - богаты и красивы, их отношениям все завидовали. Главный герой очень полюбил героиню, но отношения не торопил. Прошла зима, и наступило прощёное воскресенье, а за ним чистый понедельник. В этот день она много пила и курила, а вечером оставила главного героя у себя дома. Утром заявила, что уезжает в Тверь, откуда напишет письмо. В письме она сообщила, что уходит в монастырь и настоятельно просит не искать её. Он выполнил её просьбу, хотя это было очень сложно для него. Через два года, он случайно увидел её в Марфо-Мариинской обители, куда случайно зашёл. Обменявшись взглядами, он вышел на улицу.
Краткое содержание (подробно)
Был обычный зимний вечер. Москва постепенно освобождалась от дневных дел и освещалась огнями витрин. По городу неслись извозчичьи санки, ныряющие в сумраке трамваи и спешащие прохожие. Где-то среди них проезжал, подгоняя кучера, главный герой . Он направлялся от Красных Ворот в сторону храма Христа Спасителя, где в доме напротив жила его возлюбленная. Каждый вечер, примерно в одно и то же время, он вывозил её в свет: в рестораны, театры, на концерты.
Они познакомились в декабре, случайно. Он, попав на лекцию Андрея Белого, так вертелся и хохотал, что она, случайно оказавшаяся в кресле рядом и сперва с некоторым недоумением смотревшая на него, тоже рассмеялась. Теперь каждый вечер он ехал в её квартиру, снятую ею исключительно ради чудесного вида на храм Христа Спасителя, каждый вечер возил её обедать в шикарные рестораны, в театры, на концерты… Чем все это должно было кончиться он не знал и старался даже не думать: она раз и навсегда отвела разговоры о будущем.
Она была загадочна и непонятна; отношения их были странны и неопределенны, и это держало его в постоянном неразрешающемся напряжении, в мучительном ожидании. И все же, каким счастьем был каждый час, проведенный рядом с ней…
В Москве она жила одна (вдовый отец её, просвещенный человек знатного купеческого рода жил на покое в Твери), зачем-то училась на курсах (ей нравилась история) и все разучивала медленное начало «Лунной сонаты», одно только начало… Он задаривал её цветами, шоколадом и новомодными книгами, получая на все это равнодушное и рассеянное «Спасибо…». И похоже было, что ей ничто не нужно, хотя цветы все-таки предпочитала любимые, книги прочитывала, шоколад съедала, обедала и ужинала с аппетитом. Явной слабостью её была только хорошая одежда, дорогой мех…
Они оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах и на концертах их провожали взглядами. Он, будучи родом из Пензенской губернии, был тогда красив южной, «итальянской» красотой и характер имел соответствующий: живой, веселый, постоянно готовый к счастливой улыбке. А у нее красота была какая-то индийская, персидская, и насколько он был болтлив и непоседлив, настолько она была молчалива и задумчива… Даже когда он вдруг целовал её жарко, порывисто, она не противилась, но все время молчала. А когда чувствовала, что он не в силах владеть собой, спокойно отстранялась, уходила в спальню и одевалась для очередного выезда. «Нет, в жены я не гожусь!» — твердила она. «Там видно будет!» — думал он и никогда больше не заговаривал о браке.
Но иногда эта неполная близость казалась ему невыносимо мучительной: «Нет, это не любовь!» — «Кто же знает, что такое любовь?» — отвечала она. И опять весь вечер они говорили только о постороннем, и опять он радовался только тому, что просто рядом с Ней, слышит её голос, глядит на губы, которые целовал час тому назад… Какая мука! И какое счастье!
Так прошел январь, февраль, пришла и прошла масленица. В прощеное воскресенье она оделась во все черное («Ведь завтра же чистый понедельник!») и предложила ему поехать в Новодевичий монастырь. Он удивленно смотрел на нее, а Она рассказывала про красоту и искренность похорон раскольничьего архиепископа, про пение церковного хора, заставляющее трепетать сердце, про свои одинокие посещения кремлевских соборов… Потом они долго бродили по Новодевичьему кладбищу, посетили могилы Эртеля и Чехова, долго -
и бесплодно искали дом Грибоедова, а не найдя его, отправились в трактир Егорова в Охотном ряду.
В трактире было тепло и полно толсто одетыми извозчиками. «Как хорошо, — сказала она. — И вот только в каких-нибудь северных монастырях осталась теперь эта Русь… Ох, уйду я куда-нибудь в монастырь, в какой-нибудь самый глухой!» И прочитала наизусть из древнерусских сказаний: «…И вселил к жене его диавол летучего змея на блуд. И сей змей являлся ей в естестве человеческом, зело прекрасном…». И опять он смотрел с удивлением и беспокойством: что с ней нынче? Всё причуды?
На завтра она просила отвезти её на театральный капустник, хотя и заметила, что нет ничего пошлее их. На капустнике она много курила и пристально смотрела на актеров, кривлявшихся под хохот публики. Один из них сначала с деланной мрачной жадностью смотрел на нее, потом, пьяно припав к руке, справился о её спутнике: «А что это за красавец? Ненавижу»… В третьем часу ночи, выходя с капустника, Она не то шутя, не то серьезно сказала: «Он был прав. Конечно, красив. «Змей в естестве человеческом, зело прекрасном…». И в тот вечер против обыкновения попросила отпустить экипаж…
А в тихой ночной квартире сразу прошла в спальню, зашуршала снимаемым платьем. Он подошел к дверям: она, только в одних лебяжьих туфельках, стояла перед трюмо, расчесывая черепаховым гребнем черные волосы. «Вот все говорил, что я мало о нем думаю, — сказала она. — Нет, я думала…» …А на рассвете он проснулся от её пристального взгляда: «Нынче вечером я уезжаю в Тверь, — сказала она. — Надолго ли, один бог знает… Я все напишу, как только приеду. Прости, оставь меня теперь…»
Письмо, полученное недели через две было кратко — ласковая, но твердая просьба не ждать, не пытаться искать и видеть: «В Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом, может быть, решусь на постриг…» И он не искал, долго пропадал по самым грязным кабакам, спивался, опускаясь все больше и больше. Потом стал понемногу оправляться — равнодушно, безнадежно…
Прошло почти два года с того чистого понедельника… В такой же тихий вечер он вышел из дому, взял извозчика и поехал в Кремль. Долго стоял, не молясь, в темном Архангельском соборе, затем долго ездил, как тогда, по темным переулкам и все плакал, плакал…
На Ордынке остановился у ворот Марфо—Мариинской обители, в которой горестно и умиленно пел девичий хор. Дворник не хотел было пропускать, но за рубль, сокрушенно вздохнув, пропустил. Тут из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, потянулась белая вереница поющих монахинь, с огоньками свечек у лиц. Он внимательно смотрел на них, и вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову и устремила взгляд темных глаз в темноту, будто видя его. Что она могла видеть в темноте, как могла она почувствовать Его присутствие? Он повернулся и тихо вышел из ворот.
Они познакомились в декабре, случайно. Он, попав на лекцию Андрея Белого, так вертелся и хохотал, что она, случайно оказавшаяся в кресле рядом и сперва с некоторым недоумением смотревшая на него, тоже рассмеялась. Теперь каждый вечер он ехал в её квартиру, снятую ею исключительно ради чудесного вида на храм Христа Спасителя, каждый вечер возил её обедать в шикарные рестораны, в театры, на концерты… Чем все это должно было кончиться он не знал и старался даже не думать: она раз и навсегда отвела разговоры о будущем.
Она была загадочна и непонятна; отношения их были странны и неопределенны, и это держало его в постоянном неразрешающемся напряжении, в мучительном ожидании. И все же, каким счастьем был каждый час, проведенный рядом с ней…
В Москве она жила одна (вдовый отец её, просвещенный человек знатного купеческого рода жил на покое в Твери), зачем-то училась на курсах (ей нравилась история) и все разучивала медленное начало «Лунной сонаты», одно только начало… Он задаривал её цветами, шоколадом и новомодными книгами, получая на все это равнодушное и рассеянное «Спасибо…». И похоже было, что ей ничто не нужно, хотя цветы все-таки предпочитала любимые, книги прочитывала, шоколад съедала, обедала и ужинала с аппетитом. Явной слабостью её была только хорошая одежда, дорогой мех…
Они оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах и на концертах их провожали взглядами. Он, будучи родом из Пензенской губернии, был тогда красив южной, «итальянской» красотой и характер имел соответствующий: живой, веселый, постоянно готовый к счастливой улыбке. А у нее красота была какая-то индийская, персидская, и насколько он был болтлив и непоседлив, настолько она была молчалива и задумчива… Даже когда он вдруг целовал её жарко, порывисто, она не противилась, но все время молчала. А когда чувствовала, что он не в силах владеть собой, спокойно отстранялась, уходила в спальню и одевалась для очередного выезда. «Нет, в жены я не гожусь!» - твердила она. «Там видно будет!» - думал он и никогда больше не заговаривал о браке.
Но иногда эта неполная близость казалась ему невыносимо мучительной: «Нет, это не любовь!» - «Кто же знает, что такое любовь?» - отвечала она. И опять весь вечер они говорили только о постороннем, и опять он радовался только тому, что просто рядом с Ней, слышит её голос, глядит на губы, которые целовал час тому назад… Какая мука! И какое счастье!
Так прошел январь, февраль, пришла и прошла масленица. В прощеное воскресенье она оделась во все черное («Ведь завтра же чистый понедельник!») и предложила ему поехать в Новодевичий монастырь. Он удивленно смотрел на нее, а Она рассказывала про красоту и искренность похорон раскольничьего архиепископа, про пение церковного хора, заставляющее трепетать сердце, про свои одинокие посещения кремлевских соборов… Потом они долго бродили по Новодевичьему кладбищу, посетили могилы Эртеля и Чехова, долго и бесплодно искали дом Грибоедова, а не найдя его, отправились в трактир Егорова в Охотном ряду.
В трактире было тепло и полно толсто одетыми извозчиками. «Как хорошо, - сказала она. - И вот только в каких-нибудь северных монастырях осталась теперь эта Русь… Ох, уйду я куда-нибудь в монастырь, в какой-нибудь самый глухой!» И прочитала наизусть из древнерусских сказаний: «…И вселил к жене его диавол летучего змея на блуд. И сей змей являлся ей в естестве человеческом, зело прекрасном…». И опять он смотрел с удивлением и беспокойством: что с ней нынче? Всё причуды?
На завтра она просила отвезти её на театральный капустник, хотя и заметила, что нет ничего пошлее их. На капустнике она много курила и пристально смотрела на актеров, кривлявшихся под хохот публики. Один из них сначала с деланной мрачной жадностью смотрел на нее, потом, пьяно припав к руке, справился о её спутнике: «А что это за красавец? Ненавижу»… В третьем часу ночи, выходя с капустника, Она не то шутя, не то серьезно сказала: «Он был прав. Конечно, красив. «Змей в естестве человеческом, зело прекрасном…». И в тот вечер против обыкновения попросила отпустить экипаж…
А в тихой ночной квартире сразу прошла в спальню, зашуршала снимаемым платьем. Он подошел к дверям: она, только в одних лебяжьих туфельках, стояла перед трюмо, расчесывая черепаховым гребнем черные волосы. «Вот все говорил, что я мало о нем думаю, - сказала она. - Нет, я думала…» …А на рассвете он проснулся от её пристального взгляда: «Нынче вечером я уезжаю в Тверь, - сказала она. - Надолго ли, один бог знает… Я все напишу, как только приеду. Прости, оставь меня теперь…»
Письмо, полученное недели через две было кратко - ласковая, но твердая просьба не ждать, не пытаться искать и видеть: «В Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом, может быть, решусь на постриг…» И он не искал, долго пропадал по самым грязным кабакам, спивался, опускаясь все больше и больше. Потом стал понемногу оправляться - равнодушно, безнадежно…
Прошло почти два года с того чистого понедельника… В такой же тихий вечер он вышел из дому, взял извозчика и поехал в Кремль. Долго стоял, не молясь, в темном Архангельском соборе, затем долго ездил, как тогда, по темным переулкам и все плакал, плакал…
На Ордынке остановился у ворот Марфо-Мариинской обители, в которой горестно и умиленно пел девичий хор. Дворник не хотел было пропускать, но за рубль, сокрушенно вздохнув, пропустил. Тут из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, потянулась белая вереница поющих монахинь, с огоньками свечек у лиц. Он внимательно смотрел на них, и вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову и устремила взгляд темных глаз в темноту, будто видя его. Что она могла видеть в темноте, как могла она почувствовать Его присутствие? Он повернулся и тихо вышел из ворот.