Томас Пейн (1737-1809) по своим политическим взглядам был близок к Джефферсону. Он был одной из самых ярких и колоритных фигур Американской революции. По рождению Пейн не был американцем, он прибыл в Новый свет, когда ему было уже 37 лет. У него было рекомендательное письмо от Франклина, с которым он познакомился в Англии. Благодаря своему красноречию он приобрел некоторую известность, и в 1775 г. по поручению конгресса отправился в Англию с прошением колонистов к Георгу III, но никакого ответа на него не последовало. По возвращении в Америку Пейн опубликовал памфлет «Здравый смысл» (1776). За три месяца было напечатано 120 тыс. экземпляров памфлета, что для того времени свидетельствовало об исключительной популярности издания. Одна из нью-йоркских газет заявила, что Пейн: «представил новую систему политики, которая так же отличается от старой, как система взглядов Коперника па вселенную отличается от птоломеевской».

Причины успеха «Здравого смысла» крылись, во-первых, в решительности Пейна: он призывал покончить с иллюзиями относительно английского правительства. Многие американские политики в тот период еще питали надежду, что удастся добиться более справедливых отношений с метрополией. Пейн же требовал незамедлительно начать борьбу за независимость, а Георга III назвал «королевским животным». Во-вторых, ему удалось очень органично соединить в своем сочинении религиозную и научную образность. Для Пейна американцы «избранный народ», а у Америки особая судьба. Здесь Бог заменяет короля, а «слово Божье» найдет воплощение в главенстве закона в нарождающейся республике. Автор «Здравого смысла» к тому же охотно прибегает к иллюстрациям из научного оборота.

Так, чтобы доказать абсурдность ситуации, когда остров управляет территорией в несколько раз большей, чем он сам, Пейн обращается за примером к учению Ньютона: «Еще ни разу не встречалось в природе, чтобы спутники были больше планет, вокруг которых они вращаются».

Во время войны с Англией Пейн присоединился к армии Вашингтона, и здесь он написал 13 памфлетов, которые объединил под названием «Американский кризис » (1776-1783). Когда американская армия оказалась в трудном положении, Вашингтон приказал зачитывать эти памфлеты перед строем солдат для поднятия боевого духа. Многие выражения из этого произведения стали крылатыми фразами.

После окончания войны Пейн вернулся в Англию, а затем, когда во Франции вспыхнула революция, он отправился туда, заявив: «Мой дом там, где нет свободы». Во Франции он сблизился с такими политическими деятелями, как Лафайет и Кондорсе. Он был избран в Конвент и стал членом комитета по выработке национальной конституции. Пейн также участвовал в составлении Декларации прав человека и гражданина. Когда английский философ и публицист Эдмунд Берк, который ранее был в дружеских отношениях с Пейном, опубликовал антиреволюционный трактат «Размышления о революции во Франции» (1790), Пейн выступил в защиту французской революции с памфлетом «Права человека» (1791 - 1792). Берк в «Размышлениях» выразил возмущение, что французы казнили своего законного короля, который не отличался ни жестокостью, ни тираническими наклонностями. Пейн, выступивший в Конвенте против казни Людовика XVI, пояснил, что это событие было направлено не столько против самого монарха, сколько против деспотической формы правления, которую олицетворял король.

Автор «Прав человека» поясняет также преимущества французской конституции перед английской. Во французской конституции взаимодействие личности и общества базируются на теории «естественного права» и «общественного договора». Пейн, как и многие просветители, верил, что все люди рождаются равными и обладают общими для всех «естественными правами». После стадии «естественного состояния» люди переходят на общественную стадию развития, которая возникает в результате сознательно и добровольно заключенного «общественного договора» между отдельными индивидуумами. В своем толковании «общественного договора» Пейн близок к позиции Локка, считавшего, что граждане сохраняют «естественные права», защиту которых после заключения договора берет на себя государство. Однако у человека в результате этого появляются еще гражданские права, т.е. права, принадлежащие ему как члену общества. По мысли Пейна, в основе гражданских прав также лежат права естественные, но в силу необходимости отданные в ведение государства. Английская конституция уступает французской в том, что она была создана не народом, а правительством, которое пришло к власти через борьбу за нее.

Когда во Франции власть захватили якобинцы, Пейн был арестован за то, что был в дружеских отношениях с жирондистами. Ему чудом удалось избежать казни. После падения Робеспьера он получил свободу и вскоре опубликовал памфлет «Век разума» (1794/95), над которым начал работу еще в заключении. В памфлете содержалось немало весьма вольных высказываний о религии, что вызвало к нему ненависть в церковных кругах как Англии, так и Америки. Поэтому, когда Пейн в 1802 г. вернулся в США, против пего была развернута настоящая травля, он даже был лишен избирательного права. В последние годы жизни он постоянно подвергался гонениям и умер в нищете.

Несмотря на печальные обстоятельства финального периода его жизни, идеи Пейна оказали длительное влияние на формирование демократического движения в Америке, Англии и Франции. В России интерес к его учению проявляли декабристы.

Политическая история зачастую принимает характер цепной ядерной реакции. Когда в какой-то стране события достигают некоей критической стадии, происходит взрыв, переводящий эту страну на новый исторический путь. Искры этого взрыва попадают в другие страны, вызывая взрывы и там, а они, в свою очередь, разбрасывают свои искры дальше. Американская революция привела к созданию первого в мире демократического государства и первой в мире конституции, гарантирующей стабильное существование демократии. Попав на благодатную почву революционной Франции, семена американской демократии породили французскую конституцию 1791 года и ее последующие модификации, ставшие моделью для большинства европейских конституций. "Иберийские" варианты американской конституции - испанская (1812) и португальская (1822) - легли в основу всех конституций Латинской Америки. И в основе послевоенных конституций Германии и Японии тоже, как известно, лежит американская конституция. Из сказанного следует естественный вывод: нынешние демократии в значительной мере обязаны своим возникновением Соединенным Штатам и их конституции.

Любопытная деталь. Всего за год до принятия Декларации независимости и провозглашения Соединенных Штатов ни один политический деятель североамериканских колоний и не помышлял об отделении от Британской империи. Вот что говорилось в резолюции Второго континентального конгресса 6 июля 1775 года: "Да не подумают ошибочно подданные любой части Британской империи, что в наши намерения входит разрыв связей с империей, под сенью которой колонии процветают столь длительное время, ко всеобщему счастью и удовлетворению". Это было написано в разгар революционной войны, цель которой была добиться некоторой автономии в пределах империи, и только. Значит, в течение этого года, точнее, трехсот шестидесяти трех дней, должно было произойти нечто такое, что коренным образом изменило взгляды и цели колонистов и превратило их из колонистов в американцев.

Вообразите альпиниста, взбирающегося на гору. Неловкое движение, и из-под ноги выскальзывает камень, за ним другие, все больше и больше. Начинается камнепад - страшная лавина, все сметающая на своем пути. Если потом найти тот самый первый упавший камешек, показать его прибывшим на место катастрофы и сказать, что он и есть ее причина, - люди, без слов, лишь пожмут плечами: какой вздор! Но ведь этот камешек действительно был причиной и началом камнепада!

В нашем случае роль такого камешка сыграл Томас Пейн. 225 лет назад, в январе 1776 года, появился анонимный памфлет "Здравый смысл", подписанный "Англичанин", автором которого был Пейн. В памфлете четко, логично и бескомпромиссно описывалось унизительное положение, в котором находились американские колонисты, беспощадно критиковалась политика метрополии по отношению к своим колониям и "коронованные негодяи", эту метрополию возглавляющие. В качестве единственной альтернативы унижению предлагалось создание собственной независимой демократической республики. "Период дебатов закончен. Оружие как последнее средство должно решить спор", - так заканчивался памфлет.

Реакция была потрясающей. Волна патриотизма охватила колонистов, внезапно осознавших, что они - американцы. Все колеблющиеся были буквально сметены лавиной патриотических чувств и жаждой независимости. Сомневающиеся и "лоялисты", страшась народного гнева, запрятали свои чувства поглубже. Восставшие колонии объявили себя независимыми республиками, а 4 июля 1776 года была принята Декларация независимости, провозглашавшая создание Соединенных Штатов Америки. Автором Декларации был Томас Джефферсон, человек того же покроя, что и Томас Пейн.

Если сегодня сказать среднему гражданину Франции или Португалии, что он должен быть благодарен Томасу Пейну, за те демократические блага, которыми этот гражданин сегодня пользуется, девяносто девять шансов из ста, что он даже не поймет, о чем идет речь: это и есть финал притчи о камне, вызвавшем лавину.

Точно так же, многие понятия не имеют, откуда появился этот термин - Соединенные Штаты? Дело в том, что до его появления уже имелось два прецедента - Соединенное Королевство (в просторечии именуемое Великобританией или Англией) и Соединенные Провинции (они же - Нидерланды). Поэтому, когда восставшим против британского владычества колониям потребовалось название, говорящее о них как о некоем политическом целом, оно было найдено без труда: Соединенные Колонии.

В июле 1776 года воодушевленные "Здравым смыслом" Томаса Пейна делегаты от всех колоний собрались в Филадельфии для утверждения Декларации Независимости. Представитель Вирджинии Ричард Генри Ли представил Конгрессу резолюцию, в которой среди прочего говорилось, что "эти Соединенные Колонии уже являются и, в соответствии с их законным правом, будут и впредь свободными и независимыми государствами".

В английском языке слово state имеет два значения "государство" и "штат". Скажем, Secretary of State означает "государственный секретарь", а States General - "Генеральные штаты". В резолюции Ли речь шла именно о "стейтс" - государствах.

А в августе того же года (Америка как раз сейчас отмечает этот "малый именинный юбилей") появилось следующее сочинение Пейна - 16 прокламаций под общим названием "Американский кризис" - о целях и задачах революционной борьбы. Последняя прокламация кончалась так: "Наша независимость должна обладать силой для защиты всего того, что ее составляет. И в качестве Соединенных Штатов мы в состоянии это сделать, в любом другом качестве - нет!" Так было произнесено впервые будущее название федеральной республики.

Все сказанное выше и послужило причиной почетного прозвища Томаса Пейна: "крестный отец американской нации" и, следовательно, он - крестный отец демократии вообще.

Томас Пейн - одна из самых ярких и трагических фигур в истории Соединенных Штатов, и раз за разом на прилавки книжных магазинов ложатся всё новые монографии с жизнеописаниями Пейна и попытками объяснить: почему все его великие современники и соратники, отцы-основатели и борцы-патриоты, попали в Зал Славы в 1900 году, когда Зал был основан, а Томас Пейн, "крестный отец Соединенных Штатов", удостоился этой чести лишь 45 лет спустя, после победы союзников во Второй мировой войне.

В любой энциклопедии вы прочтете, что Томас Пейн - известный просветитель, писатель и философ, но сказать это - значит почти ничего не сказать. Как в капле воды отражается мировой океан, так в личности и судьбе Пейна отразился неповторимый XVIII век, век созидания и разрушения, крушения надежд и исполнения несбыточных желаний, век, ставший рубежом между Прошлым и Будущим человечества. Гражданин только что созданных Соединенных Штатов, Пейн был англичанином по рождению и французом по убеждениям. Его жизнь, бурная и насыщенная событиями, как и вся эта эпоха, могла бы послужить сюжетом для отличного приключенческого романа, а если хотите - для шекспировской трагедии наподобие "Короля Лира". Ибо Томас Пейн, фактический создатель Соединенных Штатов Америки и автор этого наименования, бившийся за эту страну в Войне за Независимость и прославивший ее на весь мир своими книгами "Здравый смысл" и "Права человека", окончил свои дни в нищете, осыпаемый оскорблениями неблагодарных соотечественников, и умер такой смертью, какой не пожелаешь самому лютому врагу.

История человечества полна таких трагедий, и то, что их герои обретают бессмертие столетия спустя после своей смерти, весьма утешительно для нас, обожающих благополучные развязки, но не для них. В связи с "малым именинным юбилеем", я предлагаю читателям познакомиться с одним из немногих американцев, которым сопутствует эпитет "величайший".

Томас Пейн родился 29 января 1737 года в городишке Тетфорд, в Восточной Англии, у бедного квакера-ремесленника Джозефа Пейна, занимавшегося изготовлением дамских корсетов, и его благочестивой супруги Френсис. Это был самый заурядный мальчишка, отличавшийся лишь недетской замкнутостью и полнейшей неспособностью к языкам. Когда Тому исполнилось 13 лет, папаша Пейн, нуждавшийся в помощнике для изготовления корсетов, счел образование сына вполне достаточным и забрал его из школы.

В будущем, на протяжении долгих лет, ангелом-хранителем Томаса Пейна будет другой величайший американец - Бенджамин Франклин. Поразительно сходство того, как сложилась юность Франклина и Пейна. Обоих забрали из школы в 13 лет. Оба работали в "семейном бизнесе" (Франклин - в наборной мастерской у старшего брата). Они оба ненавидели эту работу, и оба мечтали о необъятном мире, раскинувшемся за пределами их городков. И оба они юношами удирали из дома. Юность Пейна напомнила Франклину его собственную юность, и он, возможно, почувствовал, что Пейна ожидает слава, подобная его собственной.

Итак, 19-летний Томас, убежал из дому, нанялся матросом на бриг "Прусский король" и отправился в плавание, навстречу новым землям и новой жизни. Эта новая жизнь, вплоть до ее последних дней, была безжалостна к Томасу Пейну. Пейн проигрывал всегда и во всем, и даже когда судьба улыбалась ему, в бочке меда его удачи непременно оказывалась ложка дегтя. Он дважды женился, и оба раза неудачно: первая жена умерла вскоре после женитьбы, вторая бросила его. Он сменил целый ряд профессий, от бродячего корсетчика до странствующего проповедника евангелической церкви, и всегда оставался бедняком без гроша в кармане. "Отец американской нации" был совершенно чужд духу делячества, столь свойственного американцам, и если на свете существовал человек, абсолютно непригодный для бизнеса, то это был Томас Пейн. Когда в конце описываемого периода он стал владельцем маленького табачного магазина, все кончилось банкротством, продажей имущества за долги, и в 37 лет Пейн оказался таким же нищим, каким был в 19 лет. Правда, все эти годы Томас упорно занимался самообразованием, изучал математику, астрономию, экономику, философию (особенно французских просветителей). Правда, знаменитый Бенджамин Франклин, представитель американских колоний в Англии, относился к Томасу, как к сыну. Правда, он был в течение нескольких лет членом политического клуба Уайт Харт, где научился ясно, точно и сжато излагать свои мысли. Это все относилось к так называемым "непреходящим ценностям", которых никто у него отобрать не мог и о которых он, подобно древнему философу, мог сказать: "Все мое ношу с собой". Но прокормиться всем этим, к сожалению, было невозможно.

"Попытайте счастья в Америке", посоветовал ему Франклин и вместе с этим добрым советом дал Пейну рекомендательное письмо к своему зятю, влиятельному филадельфийскому дельцу. 30 ноября 1774 года Томас Пейн сошел с прибывшего в филадельфийский порт корабля "Лондон Пэкит", снял комнату в доме на углу Фронт-стрит и Маркет-стрит, а два месяца спустя он уже был сотрудником журнала "Пенсильвания мэгэзин". В Новом Свете началась новая жизнь Томаса Пейна.

Одна из первых статей Пейна - "Африканские рабы в Америке" - сразу наделала много шума. Пейн был не первым, протестовавшим против рабства. и до него были американцы, благородно, в узком кругу друзей, так, чтоб никто особенно не слышал, осуждавшие этот позор своего времени. Томас Пейн заговорил об этом во весь голос. И хотя вся слава борца против рабства и за освобождение негров досталась Аврааму Линкольну, - не забудем, что именно Пейн был первым аболиционистом, о чем нынешние афроамериканцы, потомки бывших рабов, как правило, и не подозревают. Эта статья создала Пейну первую партию смертельных врагов - плантаторов. Впрочем, плодить врагов было то единственное, чем Пейн успешно занимался на протяжении всей своей жизни.

О "Здравом смысле", написанном в 1776-м и побудившем американские колонии к созданию федеральной демократической республики, мы уже говорили. Добавим к этому, что несмотря на астрономические цифры тиражей и неслыханный успех памфлета, Пейн остался в привычной ему нищете: половину гонорара украли издатели, а вторую половину автор отдал в фонд революционной армии, куда вскоре сам вступил добровольцем.

Прокламации Пейна с требованием создания Соединенных Штатов Джордж Вашингтон приказал читать вслух перед войсками, наподобие будущих наполеоновских "приказов".

Это был звездный час Томаса Пейна. Если он и не был самой популярной личностью в колониях, то, во всяком случае, стоял наравне с такими фигурами, как Франклин, Джефферсон, Вашингтон или Мэдисон.

После образования Соединенных Штатов благодарный Конгресс назначил Пейна секретарем Комитета по иностранным делам. Эту должность, собственно, должен был бы занимать профессиональный политик, то есть человек, открывающий рот лишь в самых необходимых случаях. Пейн не был политиком, он был журналистом и открывал рот при каждом удобном случае, В 1779 году, на третий год пребывания Пейна в должности, разразился скандал, связанный с денежными махинациями Сайласа Дина, посланного в Париж с целью закупки оружия для американской армии. (Сегодня этот скандал назвали бы как-нибудь вроде "Дингейт"). Неисправимый правдолюбец, Пейн тут же громогласно откликнулся на скандал, после чего был вызван в Конгресс и уволен "за разглашение в печати государственных секретов" - тогда еще не существовала нынешняя славная демократическая традиция разглашения государственных тайн через газеты.

В 1787 году Пейн отбывает в Европу, не предполагая, что он вновь вступит на американскую землю лишь 15 лет спустя. Он приехал в Англию, на свою настоящую родину, и убедился, что там всё то же, что было в годы его детства, - старая метрополия как бы окаменела в своих традициях. Зато Франция бродила и кипела в эти предгрозовые годы, Пейн отправился туда и чувствовал себя, как рыба в воде, в этой знакомой ему обстановке. Когда разразилась революция и Англия реагировала на нее памфлетом Эдмонда Берка "Отражение революции", где события в Париже были названы "бойней, учиненной опьяневшим от крови сбродом", Пейн выпустил в защиту революции свои знаменитые "Права человека". Это сочинение вознесло его на новый гребень славы: Франция и Америка восторгались его трактатом, по ясности и глубине мысли, по злободневности и радикализму, превосходящим классические и большей частью абстрактные труды просветителей первой половины века.

Сегодня "права человека" - это привычное словесное клише, употребляемое по сто раз на день, и все, что под этим подразумевается, никого не удивляет. Но тогда, два века назад, "консерваторы" возмущенно спрашивали: в своем ли уме этот сверхрадикал, подрывающий основы европейской цивилизации и стабильности? Да ведь он требует немыслимые и отродясь неслыханные вещи - равноправие женщин, социальное страхование престарелых граждан, государственную помощь беднякам, отделение религии от государства, отмены монархического строя, и кто его знает что еще! У Пейна появились легионы новых врагов, в Англии весь тираж "Прав" был конфискован, издатель посажен в тюрьму, а сам Пейн - заочно судим, признан врагом государства и короля и объявлен вне закона как уголовный преступник. Зато президент Вашингтон слал Пейну восторженные письма, революционная Франция рукоплескала ему, и он, иностранец, был торжественно избран полноправным членом Конвента.

И опять, как всегда, в жизни Пейна появилась обычная "ложка дегтя". 20 января 1793 года состоялось знаменитое голосование Конвента, которое должно было решить судьбу короля Людовика XVI. Рассматривались две возможности: предать короля публичной казни или пожизненно заключить его в тюрьму. Когда очередь дошла до Пейна, которому его убеждения не позволяли обрекать человека ни на смерть, ни на пожизненное заключение, он предложил третий вариант - изгнание за пределы Франции. Это было, кажется, самое нелепое из всего, что можно было придумать, - ведь и сам король, и его сторонники-эмигранты, и вообще все враждебные Франции силы только об этом и мечтали. Заявление Пейна вызвало яростную речь "друга народа" Марата от фракции якобинцев, которых Пейн, как обычно, с успехом превратил отныне в своих смертельных врагов.

Прошло полгода после якобинского переворота и начала террора, и пришло время сведения счетов: Томас Пейн был арестован как "роялист" и английский шпион и в конце декабря 1793 года брошен в сырую камеру Люксембургской тюрьмы дожидаться своей участи. Это был самый неудачный год из многочисленных несчастливых лет Пейна. Десять месяцев, проведенные в тюрьме, подорвали его здоровье. Его письма к Вашингтону, в которых он умолял президента посодействовать его, Пейна, освобождению, оставались без ответа: кумир и полубог Пейна больше не был командующим революционной армией; теперь он был президентом, политиком, и отношения с Францией для него были важнее судьбы бывшего друга и соратника.

В тюрьме Пейн написал свое третье большое произведение, "Век разума", превратившее его дальнейшую жизнь в сплошной, непрекращающийся кошмар. Религиозно-философские взгляды Пейна были весьма сумбурны. В них причудливо сочетались квакерско-евангелистские доктрины с желчным антиклерикализмом в духе Вольтера, а робеспьеровское поклонение "высшему разуму" и "верховному существу" - с рационалистическим атеизмом просветителей. Пейн смеялся над божественностью Христа, но верил в его историческое существование и разделял его учение. Он отвергал все церкви, иронически относился к Библии, отождествлял Бога с природой, но при этом верил в бессмертие души. Своим "Веком разума" Пейн сразу сделал духовенство всех исповеданий, всех верующих и особенно ханжей, прикидывающихся верующими, своими вечными и смертельными врагами. Если к этому добавить рабовладельцев и противников отмены рабства, крупных и мелких дельцов, не желавших никаких социальных перемен, и радикалов, презиравших квакерские добродетели, можно сказать: что у Пейна почти не осталось сторонников и друзей. Малоутешительная ситуация для человека, чей возраст подходил к шестидесяти годам.

И все-таки друзья нашлись. Новый американский посол во Франции Джеймс Монро на свой собственный страх и риск обратился к французскому правительству с требованием освободить Томаса Пейна как гражданина Соединенных Штатов, дружественных Франции. Требование было удовлетворено.

1 сентября 1802 года Пейн, объявленный вне закона на своей первой родине, Англии, отсидевший в тюрьме на своей третьей родине, Франции, отбыл на свою вторую родину - Соединенные Штаты. Первые же дни после прибытия потрясли его. Это уже была не та Америка, которую он оставил 15 лет назад. Страну мертвой хваткой держали в своих руках политиканы, плантаторы и крупные дельцы. Заслуги Пейна были давно забыты, подросшее поколение просто ничего не знало о нем. Зато малейшее упоминание о Пейне в печати сопровождалось непременными эпитетами "богохульник", "преступник", "злодей", "растлитель нравов" и тому подобными. Пейн был одинок, презираем и, как всегда, нищ. И все-таки его светлый ум и благородство натуры проявились еще раз в полную силу.

"Письма к гражданам Соединенных Штатов" - так называлось последнее сочинение Пейна, написанное в 1803 году в виде семи писем президенту Джефферсону. Для нас особенно интересно седьмое письмо. В нем подробно разработан проект того, что через 116 лет станет Лигой Наций, а 142 года спустя превратится в Организацию Объединенных Наций. "Крестный отец Соединенных Штатов" мечтал теперь об "ассоциации наций". В десяти статьях "примерного устава" задуманной Пейном международной организации содержится практически все на чем зиждется сегодняшняя ООН: равные права членов, определение агрессии и санкции против агрессора, права человека и совместные санкции против нарушителей этих прав, - всё, вплоть до помощи бедным и отсталым странам. Этот необыкновенный человек вновь на столетие опередил свое время. Этот взгляд в будущее, не понятый и забытый современниками, сам по себе мог бы обеспечить Пейну бессмертную славу.

Ну, а что же его благодарные сограждане? В день выборов 1806 года Пейн явился на свой избирательный участок и подвергся там неслыханному унижению: ему доступно объяснили, что он более не имеет права голоса, - за 15 лет отсутствия "отец нации" утратил американское гражданство. Этот удар подкосил Пейна больше, чем Люксембургская тюрьма.

Он умер всеми забытый и покинутый 8 июня 1809 года, и своеобразной комбинацией некролога и эпитафии ему была фраза из газеты "Нью-Йорк ситизен": "Он долго жил, сделал кое-что хорошее и принес много вреда". Вот все, что смогли сказать современники о камешке, увлекшем за собой мировую лавину демократии.

Десять лет спустя Уильям Коббет, английский журналист, пылкий поклонник идей Пейна, прибыл в Нью-Рошель, где тот был похоронен, извлек из могилы кости своего кумира, переложил их в специально приготовленный металлический сундук и увез в Англию. Коббет мечтал похоронить с почестями останки Пейна в его родном Тетфорде и превратить могилу в национальную святыню и место паломничества миллионов людей, верящих в демократические идеалы. Увы, он был слишком наивен. Старая метрополия не изменилась, Пейн был по-прежнему вне закона, и ни о какой могиле не могло быть и речи. Коббет хранил сундук у себя дома. В 1835-м он умер, оставив сундук, как величайшую реликвию, своему сыну. Когда этот последний обанкротился и все его имущество пошло с молотка, сундук не был признан имуществом, - его просто выбросили. Этот сундук с останками Пейна подобрал и хранил несколько лет какой-то поденщик, потом кустарь-мебельщик; дальнейшая его судьба неизвестна. На целое столетие над именем Томаса Пейна опустилась непроницаемая мгла забвения...

О нем вспомнили снова в 30-х годах 20-го столетия, когда европейские страны одна за другой превращались в фашистские и полуфашистские диктатуры, и когда Англия в одиночку сражалась против нацистской Германии. Тогда Пейн был назван "величайшим из сыновей Англии" и "британским Вольтером". А в 1945-м, в разгар торжеств по случаю победы демократии над тоталитаризмом, бюст Томаса Пейна был торжественно помещен в Зал Славы. Наверное, это и есть осуществление принципа "лучше поздно, чем никогда"...

Считается, что принцип "коллективной вины" - порочный принцип. Но в данном случае, в порядке исключения, этот принцип справедлив: на нас всех лежит коллективная вина перед памятью Томаса Пейна - человека, от слов которого рушились деспотии, как некогда от трубных звуков - стены Иерихона. Мы не можем водрузить на его могиле роскошное надгробие, мы не можем даже положить на нее охапку скромных полевых цветов - у него нет могилы. Мы все в неоплатном долгу перед ним, и только одним способом можем мы вернуть этот долг: быть всегда верными идеалам демократии, идеалам величайшего из американцев, создавшего и назвавшего эту страну, - Томаса Пейна.

Один из наиболее известных документов ранней американской истории, эссе-памфлет Томаса Пейна (1737-1809) был анонимно опубликован в колониях в январе 1776 г. Пейн назвал английского короля Георга (Джорджа) III «царственным чудовищем», лично ответственным за все акты несправедливости, творимые в отношении американских колонистов. Напечатанный В Америке тиражом в 120 тысяч экземпляров 50-страничный памфлет оказал серьезное влияние на отношение колонистов к британской короне и стал наиболее эффективным инструментом антибританской пропаганды в борьбе американских колоний за отделение от Англии.

Томас Пейн

На следующих далее страницах я прибегаю лишь к простым фактам, понятным аргументам и здравому смыслу и не имею каких-либо иных намерений в отношении читателя, кроме как помочь ему избавиться от предубеждений и предпочтений, позволить его разуму и его чувствам самостоятельно определиться, поспособствовать тому, чтобы он обрел или, вернее, не отвергнул бы истинную человеческую натуру и основательно расширил свои взгляды за пределы нынешней ситуации.
Теме борьбы между Англией и Америкой посвящены многочисленные тома. Люди всех сословий занимались этими противоречиями, исходя из различных мотиваций и с различными расчетами, но все было бесполезно и период дебатов закончился. Исход состязания решается оружием как последним средством: обращение к нему было выбором короля, и Континент принял этот вызов.
Солние никогда не видело более благородной цели. Это дело не отдельного города, графства, провинции или королевства, а всего Континента - по крайней мере, одной восьмой населенной части земного шара. Это озабоченность не одного дня, одного года или одного века; в противостояние фактически вовлечены будущие поколения, и они будут в той или иной степени испытывать влияние происходящих ныне событий чуть ли не до самого конца жизни на Земле. Сегодня настало время зарождения Континентального союза, веры и чести. Малейший излом сегодня будет подобен имени, вырезанному кончиком булавки на нежной коре молодого дубка; рана будет увеличиваться с ростом дерева, и имя предстанет перед потомками крупными буквами. Переход от переговоров к оружию ознаменовал начало новой политической эры - возник новый способ мышления. Все планы, предложения и т. п., относившиеся к периоду до девятнадцатого апреля, т. е. до начала военных действий, подобны прошлогоднему календарю, который, будучи своевременным тогда, сегодня стал ненужным и бесполезным. Все, что выдвигалось тогда защитниками противоположных точек зрения. сводилось к одному и тому же, а именно к союзу с Великобританией. Единственным расхождением между сторонами был метод его достижения: одна из сторон предлагала прибегнуть к силе, другая предлагала дружить; но так случилось, что на сегодняшний день сторонники первого пути потерпели поражение, а сторонники второго утратили свое влияние.
Я слышал утверждение некоторых, что, подобно тому как Америка процветала в условиях ее прежней связи с Великобританией, такая же связь необходима в интересах ее будущего счастья и всегда будет столь же необходима. Ничто не может быть более ошибочным, чем аргумент такого рода. Мы можем с таким же основанием утверждать, что если ребенок рос на молоке, то ему никогда не следует давать мяса, или же что первым двадцати годам нашей жизни суждено стать образцом на последующие двадцать лет. Но и эти утверждения предполагают искажение правды, и я тут же отвечаю, что Америка процветала бы так же, а возможно, и в большей степени, если бы ни одна европейская держава не обращала бы на нее никакого внимания. Торговля, с помощью которой она обогатилась, является жизненной необходимостью, и у нее всегда будет рынок, тогда как потребление является привычкой Европы.
Но ведь она защищала нас, говорят некоторые. То, что она поглотила нас, - это правда; признается и то, что она защищала Континент за наш и свой счет и что она защищала бы Турцию, исходя из тех же соображений, а именно ради торговли и владычества.
Увы! Мы долго заблуждались, были скованы древними предубеждениями и приносили огромные жертвы суевериям. Мы хвастались защитой Великобритании, не отдавая себе отчета в том, что она исходила из своих интересов, а не из привязанности к нам; чло она защищала нас от наших врагов не ради нас, а от своих врагов ради собственных интересов, от тех, кто не ссорился с нами по любой иной причине и кто всегда будет нашим врагом по той же причине. Пусть Великобритания откажется от претензий на Континент или же Континент сбросит зависимость; и мы будем жить в мире с Францией и Испанией, даже если они окажутся в состоянии войны с Великобританией.
Недавно в парламенте высказывались утверждения, что колонии связаны между собой лишь через материнскую страну, т. е. что Пенсильвания и Джерси, подобно всем остальным, являются колониями-сестрами через Англию. Это, конечно, весьма косвенный способ доказательства взаимоотношений. но наиболее прямой и верный способ доказательства вражды или враждебности, если это можно так назвать. Франция и Испания никогда не были и. возможно, никогда не будут нашими врагами - врагами американцев, но лишь нашими врагами как подданными Великобритании.
Но Великобритания же наша прародительница, говорят некоторые. Тем более ей должно быть стыдно. Даже дикие звери не едят своих детенышей, а дикари не воюют со своими семьями... Европа, а не Англия является матерью Америки. Новый Свет стал убежищем для преследуемых сторонников гражданской и религиозной свободы из всех частей Европы. Они бежали сюда не от нежных объятий матери, а от жестокости чудовиша. Что касается Великобритании, то, как и прежде, эта тирания, изгнавшая из дома первых эмигрантов, до сих пор преследует их потомков.
Но даже признав, что все мы были британского происхождения, какой вы под следует из этого? Никакой. Великобритания, будучи явным врагом, исключает любое другое название или определение: утверждения о том, что примирение является нашим долгом, звучат как фарс. Первый король Англии нынешней династии (Вильгельм Завоеватель) был французом, и половина пэров Англии являются выходцами из этой страны. Следуя этой же логике, Англией должна править Франция. Много говорилось об объединенной мощи Великобритании и колоний, что вместе они могут бросить вызов всему миру. Но это простые предположения; исход войны неясен, и все эти высказывания ничего не значат, поскольку наш Континент никогда не согласится пожертвовать своим населением, чтобы поддержать британское оружие в Азии, Африке или Европе.
И кроме всего прочего, к чему нам бросать вызов всему миру? В наши планы входит торговля, и она, при разумной ее организации, обеспечит нам мир и дружбу со всеми народами Европы, поскольку в интересах всей Европы иметь в лице Америки открытый порт. Ее торговля всегда будет защитой, а отсутствие у нее залежей золота и серебра охранит ее от захватчиков. Я бросаю вызов самому горячему стороннику примирения и предлагаю ему назвать хотя бы одно свидетельство пользы, которую наш Континент будет иметь от сохранения связи с Великобританией. Я вновь утверждаю, что никакой пользы от этого не будет. Наша кукуруза получит свою цену на любом рынке Европы, а импортируемые нами товары должны быть оплачены независимо оттого, где мы их приобретаем.
Однако убытки и потери, которые мы несем в результате такой связи, бесчисленны. Наш долг перед всем человечеством и перед самими собой обязывает нас отказаться от союза, поскольку любое подчинение или любая зависимость от Великобритании влечет за собой прямое вмешательство нашего Континента в европейские войны и ссоры и вовлекает нас в конфликт с государствами, которые в иной ситуации искали бы нашей дружбы и в отношении которых мы не питаем ни злобы, ни недовольства. Поскольку Европа является нашим рынком, нам не следует завязывать пристрастные связи с какой-либо отдельной ее частью. В истинных интересах Америки держаться в стороне от европейских распрей, чего ей никогда не удастся, тогда как, сохраняя зависимость от Великобритании, она превращается в гирю на весах британской политики.
Вызывает отвращение довод, выдвигаемый со ссылкой на универсальный ход развития событий, на всевозможные примеры из прошлых веков, что наш Континент может остаться зависимым от какой-либо иностранной державы. Самые большие оптимисты в Великобритании так не думают. Сегодня даже наиболее буйная фантазия не в состоянии предложить план, за исключением отделения, который обеспечил бы нашему Континенту безопасность продолжительностью хотя бы в один год. Примирение сейчас представляется несбыточной мечтой. Естественность перестала быть оправданием ной связи, и искусственность не может занять ее место. Как мудро заметил Мильтон, «истинное примирение никогда не возникнет там, где существуют столь глубокие раны смертельной ненависти».
Безумно и глупо вести разговоры о дружбе с теми, кому наш разум запрещает доверять и наше расположение к кому, глубоко израненное, вынуждает нас ненавидеть их. С каждым днем исчезают последние остатки родства между нами и ними. И может ли оставаться надежда на то, что по мере исчезновения взаимоотношений взаиморасположение будет расти, или же на то, что мы будем с большим успехом достигать согласия по мере десятикратного увеличения количества причин для ссор и более серьезного, чем когда-либо прежде, осложнения взаимоотношений.
Вы, твердящие нам о гармонии и примирении, можете ли вы возвратить нам ушедшие времена? Можно ли вернуть проститутке утерянную невинность? Точно так же вы не сможете примирить Великобританию и Америку. Разорвана последняя нить, народ Великобритании предъявляет нам счет. Существуют раны, нанесение которых природа не сможет простить; она перестала бы быть природой, если бы это сделала. Точно так же, как любящий не может простить насильнику насилие над любимой, наш Континент не может простить Великобритании убийства.
О вы, любящие человечество! Вы, осмеливающиеся противостоять не только тирании, но и тирану, сделайте шаг вперед! Каждая пядь старого мира находится под гнетом, подавлена. Свобода преследуется по всему земному шару. Азия и Африка уже давно ее изгнали. Европа считает ее незнакомкой. а Англия сделала ей предупреждение, перед тем как изгнан. ее. О, примите изгнанника и подготовьтесь к тому, чтобы стать со временем убежищем для человечества

Пейн (Paine) Томас (29 января 1737, Тетфорд - 8 июня 1809, Нью-Йорк) - революционный мыслитель, общественный и политический деятель Великобритании, США и Франции, представитель революционного крыла просветительства XVIII в.

Томас Пейн - выходец из народа, революционер и общественно-политический деятель, публицист, передовой мыслитель и энциклопедист-учёный - оставил заметный след в философии американского Просвещения.

Взгляды Пейна, наиболее последовательного представителя радикально-демократического направления в американском общественно-политическом движении конца XVIII в., оказали непосредственное влияние на формирование идеологии чартистского движения в Великобритании.

1. Детство и юность

Родился в Англии в семье бедного ремесленника. Из-за нужды вынужден с тринадцати лет бросить обучение в школе и начать помогать отцу в мастерской, однако через пять лет он уходит из семьи, предпринимая попытки выбиться из бедственного материального положения. Он был матросом, ремесленником-корсетником, учителем, сборщиком налогов… – при этом постоянно занимаясь самообразованием.

2. Общественная деятельность

2.1. Великобритания

В 1772 г. Пейн впервые выступает как общественный деятель: по просьбе товарищей он пишет обращение в парламент, излагая жалобы акцизных чиновников на их тяжёлую долю. В результате бюро акцизов увольняет беспокойного чиновника, и в 1774 г. Пейн в поисках работы приезжает в Лондон, где знакомится с Франклином, при содействии которого отправляется в Соединённые Штаты Америки.

2.2. Северная Америка

Пейн прибывает в американские колонии в самый канун их борьбы за независимость, а с началом войны включается в активную революционную деятельность: в 1775 г. он редактирует газету «Пенсильванский журнал», пропагандируя радикальные взгляды – отмену монархии, рабства негров и др., а в начале 1776 г. он публикует памфлет «Здравый смысл», где убедительно доказывает необходимость войны против Англии за независимость её американских колоний и призывает народ взяться за оружие. Летом того же года Пейн вступает добровольцем в революционную армию американцев.

В годы войны Пейн пишет ряд ярких революционных памфлетов под общим заглавием «Американский кризис», направленных против английской монархии и в защиту молодой американской республики.

В 1777 – 1779 гг. Пейн является секретарём Комитета конгресса по иностранным делам, а в 1781 участвует в Париже в переговорах с французским правительством о помощи североамериканским колониям.

После войны Пейн продолжает выступать в печати по общественно-политическим вопросам, одновременно обращаясь к научным занятиям и изобретательству.

2.3. Франция

В 1787 г. Пейн отправляется во Францию, а затем в Англию, надеясь найти средства для постройки сконструированного им одноарочного железного моста. Из Лондона Пейн часто выезжает в Париж, где в доме американского посла Джефферсона встречается с видными деятелями французского Просвещения.

С началом французской буржуазной революции Пейн немедленно выступает в её защиту: в 1791 - 1792 гг. он публикует памфлет «Права человека», где разъясняет события французской революции. В конце 1792 г. английское правительство обвиняет Пейна в заговоре против монархии; против него начинается судебное дело. Объявленный в Англии вне закона, Пейн, спасаясь от ареста, бежит во Францию. В том же году законодательное собрание предоставляет Пейну как выдающемуся революционеру французское гражданство, его избирают депутатом конвента.

С приходом к власти якобинцев положение Пейна ухудшается (в частности он расходится с ними по вопросу о казни Людовика XVI). Свою роль играют и интриги его политического и идейного противника посла США во Франции Морриса, а также осуждение якобинцами связей Пейна с жирондистами. В декабре 1793 г. на основании закона о враждебных иностранцах, имевшего в виду англичан, Пейна арестовывают. В тюрьме он проводит свыше десяти месяцев и лишь случайно спасается от казни на гильотине. Итогом деятельности Пейна во Франции становится развитие его социальных взглядов в области критики с мелкобуржуазных позиций буржуазных имущественных отношений. В заключении Пейн, один из зачинателей атеистических традиций на американской почве, пишет первую часть своего труда против религии и церкви «Век разума», а затем публикует работу «Аграрная справедливость».

2.4. Возвращение в США

В 1802 г., лишь после вступления Джефферсона на президентский пост, Пейну удаётся вернуться в США. Однако за пятнадцать лет его отсутствия в Соединённых Штатах положение в стране существенно изменилось: в республике вполне определилось господство капитала, и революционно-демократические идеалы, которым правящие круги начали изменять уже в ходе войны, были в большой мере преданы забвению. В обстановке борьбы прогрессивных и реакционных сил, группировавшихся вокруг двух партий - республиканской и федералистской, приезд Пейна не мог пройти незамеченным. Крупные собственники и их партия федералистов встретили Пейна с откровенной враждебностью. Его радикальные философские и политические идеи противоречили их взглядам и убеждениям. Напротив, республиканцы и прогрессивные группы американских деистов находят в нём боевого пропагандиста своих идей.

Кроме того, политические и социальные взгляды Пейна возмущают господствующие в Америке буржуазно-плантаторские круги. Особенно опасны для них призывы Пейна к уничтожению неравенства в собственности, с которыми он выступает в «Аграрной справедливости». Пейн хотя и не шёл в этом вопросе так далеко, как бабувисты, но «объективно оправдывал восстание с целью уничтожения социального неравенства в отношении собственности» (Фонер).

В Америке Пейн пишет работы, материал которых предназначался для третьей части «Века разума» и которые увидели свет лишь после смерти автора.

Пейн, гонимый врагами и клеветниками, порочащими его, готов покинуть США, однако здоровье не позволяет ему сделать это. Прикованный к постели и забытый былыми друзьями, Пейн умирает в бедности. За два с половиной месяца до смерти он просит квакерскую общину разрешения быть захороненным на её кладбище. В просьбе ему отказывают.

3. Главные научные и социально-политические труды

3.1. Здравый смысл (1776)

Анонимный памфлет, доказывающий необходимость войны американских колоний за независимость. Исходя из рационалистических теорий естественного права и общественного договора, Пейн защищает идею суверенитета народа и его право на революцию, доказывает необходимость разрыва североамериканских колоний с Великобританией и образования ими независимой республики.

Пейн проводит чёткое различие между войнами, указывая на выступление американцев за независимость как на пример справедливого акта: «их дело правое», пишет Пейн, и поэтому они должны «с чистой совестью пустить в ход оружие», чтобы освободиться от насилия английской короны и повиновения ей.

Идеи памфлета получили отражение в Декларации независимости США 1776 г.

3.2. Американский кризис (1776 - 1783)

Во время Войны за независимость в Северной Америке, в тяжёлые дни отступления американских войск с Гудзона на Делавар, Пейн для поддержания духа солдат пишет памфлет «Кризис», в котором, клеймя английского короля и его американских сторонников (тори), выражает уверенность в победе.

Вслед за первым памфлетом последовала целая серия ему подобных (всего их было 16), которые Пейн писал и издавал на протяжении всей войны, пропагандируя американскую революцию. В этих прокламациях впервые прозвучало название создававшегося нового государства - «Соединённые Штаты Америки».

Эти статьи перепечатывали газеты, агитировавшие за независимость Америки, по распоряжению главнокомандующего Дж. Вашингтона их читали вслух солдатам армии освобождения. Значение этой серии памфлетов не ограничивается разъяснением ближайших целей войны, призывом к сплочению сил всех американцев, разоблачением ториев как предателей, обстоятельной информацией о ходе военных действий, - в них Пейн продолжает разъяснять свои политические взгляды.

3.3. Права человека (1791 - 1792)

Памфлет, в котором Пейн разъяснял события французской революции, осуждая монархию и изобличая апологета английской короны Бёрка, клеветавшего на революцию. Защищая революционные принципы французской Декларации прав человека и гражданина, Пейн развивал идеи народного суверенитета и республиканизма. В Великобритании сочинение было запрещено, а на издателей было оказано давление.

3.4. Век разума (1794 - 1795)

Титульная страница первого английского издания первой части «Века разума», 1794 г.

В этом сочинении Пейн выразил антирелигиозные настроения своей эпохи, противопоставив научное знание невежеству и проповедям религиозных ретроградов. Однако стихийные материалистические взгляды Пейна не получили глубокой разработки: философские проблемы, как таковые, не явились объектом его специального изучения, и к ним он обращался лишь в связи с критикой распространённых религиозных взглядов.

Отсутствие необходимой философской подготовки не могло не сказаться на позиции автора, ослабляя её. Философии Пейна свойственны непоследовательность, отступления от материализма. Механический, метафизический подход объясняет, почему Пейну не удалось вырваться из плена деизма. Отстаивая в конце XVIII в. уже устаревшую ньютоновскую идею о первотолчке, он в этом отношении уступал Толанду, Гольбаху и другим материалистам XVIII в., которые задолго до «Века разума» преодолели деистические представления о боге как первопричине.

Рассмотрев внутреннюю противоречивость рассказа о легендарном Христе, содержащемся в евангелиях, Пейн приходит к заключению о неавторитетности Нового завета. Он пытается выяснить социальные предпосылки возникновения христианства. Допуская существование исторического Христа, он видит в нём человека, намеревавшегося освободить еврейский народ от римской зависимости и господства иудейских священников. Он также считает, что именно в народной среде возникли представления о «спасителях», имена которых приобретали «самую широкую популярность», и что основатели иудейской, христианской и мусульманской религий происходили из демократической среды.

Первая часть труда была написана в 1793 г., вторая – в 1794 г., в Люксембургской тюрьме, закончена после освобождения автора. В третью часть были включены работы «Происхождение франкмасонства» (1805) и «Предопределение», где осуждалось кальвинистское учение о предопределении, написанное Пейном незадолго до смерти.

На «Век разума» набросились не только реакционеры всех мастей, но против него выступил и Пристли, уверяя, будто нападки Пейна на христианство не убедительны, поскольку просвещённые христиане не верят больше в такие нелепые догматы, как, например, троица, и нет оснований дискредитировать христианство на основании таких догматов. А Раш, с которым Пейн поддерживал дружеские отношения, в свою очередь заявил, что «принципы, провозглашенные в его ‘‘Веке разума’’, настолько неприемлемы для меня, что я не желаю возобновлять с ним общение».

Преподобный Ю. Огден в своём направленном против Пейна памфлете «Противоядие от деизма» предостерегал: «Чего можно ожидать, когда устранены религиозные ограничения, кроме того, что люди предадутся импульсам своих страстей? Человеческие законы и наказания окажутся недостаточными для того, чтобы удерживать людей от их порочных вожделений там, где не будет настоящего религиозного чувства - никакого предчувствия иного мира, возмездия, греховности и потустороннего Боздания добродетели». Этика же просветителей руководствовалась прямо противоположным убеждением: она не нуждалась ни в религиозных основаниях, ни в религиозных санкциях - устрашениях и иллюзиях.

3.5. Аграрная справедливость (1797)

Политико-экономическая работа, в которой Пейн, глубоко убеждённый в том, что «революция в самом состоянии цивилизации является неотъемлемым спутником революции в системе правления», развивает смелую, но утопическую идею ликвидации имущественного неравенства, разделения общества на богатых и бедных при сохранении существующего социально-экономического строя. Разработанный им конкретный план реализации этой идеи сводился к уплате собственниками ренты и созданию из неё фонда для компенсаций обезземеленным, а также для пенсий престарелым.

По мнению Пейна, богатство и нищета - явления не вечные. Они - нарушение естественного права людей: «…нищета - это явление, порождённое так называемым цивилизованным образом жизни, и в естественном состоянии не существует». Пейн борется против неравенства в распространении богатств, нарушающего естественное право, и постоянно повторяет: защищая дело обездоленных, «я добиваюсь не милости, а права, не щедрости, а справедливости».

Под влиянием физиократов и высоко ценимого им Адама Смита Пейн исследовал сферу производства, а не обращения, с тем чтобы отыскать действительный источник возникновения богатства. Он осуждает систему распределения собственности и высказывает догадку о труде рабочих как источнике капиталистической прибыли: «…накопление движимой собственности является во многих случаях следствием слишком малой платы за труд, который создал эту собственность, вследствие чего рабочего ждет ужасная старость, а предприниматель купается в роскоши».

ПЕЙН, ТОМАС (Paine, Thomas) (1737–1809), англо-американский революционер и публицист, родился в Тетфорде (Великобритания) 29 января 1737. Прибыл в Америку в 1774 при поддержке Бенджамина Франклина , которого боготворил. Был редактором «Пенсильвания мэгэзин» («Pennsylvania Magazine», 1775–1777), в значительной степени повлиял на атмосферу нерешительности, характерную для того времени, выдвинув энергичные аргументы в пользу американской независимости в памфлете Здравый смысл (Common Sense , 1776), а затем, когда началась война, в серии прокламаций Американский кризис (American Crisis , 1776–1783). Первую из них Дж.Вашингтон приказал читать солдатам, чтобы поддержать их боевой дух. В работе Общее благо (Public Good , 1780) Пейн доказывал, что претензия Виргинии на западные земли должна быть частью вопроса о праве всех колоний выдвигать такого рода претензии; он надеялся, что предложенный им подход поможет объединению и укреплению будущего союза.

В 1787 Пейн отправился во Францию , в 1791 в Лондоне опубликовал первую часть трактата Права человека (Rights of Man , 1791), в котором приветствовал Французскую революцию , отвечал на враждебные революции Размышления Бёрка, вышедшие в 1790, и разъяснял преимущества республики перед монархией. Пейн призывал англичан свергнуть монархию так же, как это было сделано во Франции. В Великобритании он был обвинен в предательстве, бежал во Францию, где был избран в Конвент в 1792, в котором принадлежал к жирондистам во главе с Бриссо. После захвата власти сторонниками Робеспьера Пейн в декабре 1793 был заключен в тюрьму на десять месяцев за то, что выступал против казни Людовика XVI . Трактат Век разума (The Age of Reason , 1794–1796) был посвящен разработке позиции деизма.

Промонархические сторонники англиканства и кальвинизма в Америке объявили этот трактат Пейна «библией атеизма» и богохульством. Джефферсон в предисловии к Правам человека утверждал, что его принципы и принципы Пейна совпадают. С того времени Пейна часто подвергали критике, надеясь подорвать позиции Джефферсона. Либералы в Америке и различные британские революционные общества способствовали расширению влияния Пейна, используя его сочинения в качестве учебников в программах образования для взрослых. Не меньшую роль сыграли и яростные атаки противников. Все это принесло свои плоды: в 1800 Джефферсон был избран президентом, а в 1832 в Великобритании был принят Билль о реформе. После возвращения в Америку по приглашению Джефферсона в 1802 Пейн вновь подвергся нападкам кальвинистов, нашедших дополнительные аргументы в кровавом и реакционном исходе Французской революции. Умер Пейн в